Подвиг

— Тогда, восемь лет назад?

— Да.

— И все?

— Все. Доволен?

— И еще — я спрошу, а ты ответишь.

— Нет.

— Ты ее любишь?

— Я же сказал: закрыли тему.

Вошел Мишка, внимательно глянул на обоих.

— О чем разговор?

— Дискутируем о любви, — широко развел руками Игорь. — Как известно, бывает три вида любви: любовь мужчины к женщине — это обыденно…

— Как дела? — спросил Блоха.

— Нормально, — ответил Мишка.

— …любовь мужчины к мужчине — это противоестественно…

— Сколько?

— Три тысячи.

Блоха присвистнул.

— …поэтому поговорим о третьем виде любви, о любви возвышенной…

— У меня есть четыреста, — сказал Мишка.

Блоха постучал пальцем по лбу:

— А если задержимся — на что твои жить будут?

— …это любовь к Коммунистической партии! — закончил Игорь. — Деньги я достану. — Он пошел к двери, вернулся и вручил Блохе пачку квитанций. — Это на продукты, это заказ на машину — разберешься. Хочу напомнить, что из нас троих жених — я. Мое дело — лежать на диване и мечтать о семейном счастье, а не бегать по городу, высунув язык! — он вышел, грохнув дверью.

— Что это с ним? — спросил Мишка.

— Волнуется, — усмехнулся Блоха. — Предсвадебный психоз. Ладно, пойдем, дел по горло… Тринадцатого в десять утра. Москва-Сочи. Слушай, ты на Кавказе был?

— Нет.

— И я не был… Представляешь — море, пальмы. Девушки в бикини…

Они уже вышли за дверь, когда зазвонил допотопный черный телефон на столе. Блоха вернулся, снял трубку:

— Алло, дворницкая слушает!

— Здравствуйте, Евгений Леонидович, — послышался приятный мужской голос. — Вы здоровы?

— Да, — севшим голосом ответил Блоха.

— Тогда в чем же дело? Обо всем, кажется, договорились, мы с нетерпением ждем, а от вас никаких известий. Хорошо ли это? Мы никогда и никого не забываем и надеемся, что это взаимно.

— Да…

— Когда можно ждать вашего дружеского послания?

Блоха оглянулся — не слышит ли Мишка.

— Тринадцатого, — ответил он и повесил трубку.

Дома у Богуславских раздался звонок в дверь.

— Это ко мне! — Игорь открыл дверь, впустил невзрачного парня с объемистой сумкой.

— Я от… — начал было парень.

— Знаю, знаю, давай. — Игорь быстро провел его в свою комнату, плотно закрыл дверь и указал на видак.

Парень опытным взглядом пробежал по панели, отметил царапины на клавишах.

— Сколько? — спросил он, приготовившись торговаться.

— Четыреста.

— Он что, нерабочий? — насторожился парень.

— Рабочий.

— Краденый?

— Купленный. В «Березке». Три месяца назад. Вот паспорт, вот чек.

— Может, проверим?

— Телевизор в другой комнате. Обойдешься. Берешь или нет?

— Беру-беру, — парень торопливо стал упаковывать видак. — А это не сдаешь? — указал он на двухкассетник.

— Двести.

Парень совсем растерялся.

— Нерабочий?

— Рабочий! — Игорь врубил магнитофон на полную мощность, тут же выдернул шнур из розетки и засунул в сумку. Высыпал туда же кассеты. — Еще на полтинник.

Парень лихорадочно оглядывался в комнате.

— А… — начал он, глядя на карманный магнитофон.

— Продается. Рабочий. Не краденый. — Игорь швырнул его в сумку. — Сто рублей.

— А из вещей ничего не сдаешь? — парень жадно смотрел на его кроссовки.

— Сколько? — перехватил его взгляд Игорь.

— Двести.

Игорь стащил нога об ногу кроссовки и бросил в сумку, потом начал выгребать из шкафа джинсы, куртку, футболки:

— Родной «Левис» — сто пятьдесят… Ты считай, считай — бабок хватит? Футболки английские, два раза надел, — по полтиннику… — он выудил упаковку презервативов. — Японские, ни разу не надевал, очень рекомендую — еще полтинник. А это на память о мимолетной встрече, — он нахлобучил на фарцовщика кепку-идиотку длинным козырьком назад, отчего у обалдевшего парня оттопырились уши. — Итого одна тысяча триста пятьдесят рублей, — он выдернул из рук парня деньги, отсчитал и воткнул сдачу ему в карман.

— А-а… — начал было парень.

— Это не продается, — не оглядываясь, ответил Игорь. — И это тоже.

Он вытащил парня в коридор:

— Очень приятно было познакомиться, — захлопнул дверь и выдохнул.

Тут же снова тренькнул звонок. Игорь приоткрыл дверь.

— Слушай, — фарцовщик с оттопыренными по-дурацки ушами, разинув рот, смотрел на него. — Ты что, вешаться собрался?

— Когда соберусь — позову. — Игорь снова захлопнул дверь.

Дома у Богуславских было полно народу, радостное возбуждение, предпраздничная суета. Игорь в костюме с галстуком и стоптанных кроссовках незаметно скользнул в свою комнату, быстро вытащил из книжного шкафа бутылку, налил и выпил.

Тотчас распахнулась дверь, влетела маленькая девочка, радостно закричала:

— Дядя Игогь, дядя Игогь, машина пгиехала!

Игорь едва успел спрятать рюмку.

— Хорошо. А ты кто?

— Я Оля.

— Оля? Очень хорошо… — Он вышел в гостиную.

— Игорь! — укоризненно покачала головой мать. Игорь поднял руки: все в порядке, на ходу чмокнул ее в щеку.

— Машина приехала! Кого ждем? — спросил кто-то.

— Свидетеля.

Появился запыхавшийся Мишка в старомодном костюме, полузадушенный галстуком.

— Нормально? — спросил Игорь вполголоса.

— В шесть на «Таганской».

— Откуда костюмчик? — Игорь провел по широким лацканам его пиджака. — «Карден»? «Диор»?

— Отцовский. А что?