Подвиг

А на другой день и у Мартына и у Дарвина было съ утра тридцать восемь подмышечной температуры, - ломота, сухость въ горлe, звонъ въ ушахъ, - всe признаки сильнeйшей инфлуэнцы. И, какъ ни было прiятно думать, что передаточной инстанцiей послужила вeроятно Соня, - оба чувствовали себя отвратительно, и Дарвинъ, который ни за что не хотeлъ оставаться въ постели, выглядeлъ въ своемъ цвeтистомъ халатe тяжеловeсомъ-боксеромъ, краснымъ и встрепаннымъ послe долгаго боя, и Вадимъ, героически презирая заразу, носилъ лeкарства, а Мартынъ, накрывшись поверхъ одeяла пледомъ и зимнимъ пальто, мало, впрочемъ, сбавляющими ознобъ, лежалъ въ постели съ сердитымъ выраженiемъ на лицe и во всякомъ узорe, во всякомъ соотношенiи между любыми предметами въ комнатe, тeнями, пятнами, видeлъ человeческiй профиль, - тутъ были кувшинныя рыла, и бурбонскiе носы, и толстогубые негры, - неизвeстно почему лихорадка всегда такъ усердно занимается рисованiемъ довольно плоскихъ карикатуръ. Онъ засыпалъ, - и сразу танцовалъ фокстротъ со скелетомъ, который во время танца начиналъ развинчиваться, терять кости, ихъ слeдовало подхватить, попридержать, хотя бы до конца танца; а не то начинался безобразный экзаменъ, вовсе непохожiй на тотъ, который, спустя нeсколько мeсяцевъ, въ маe, дeйствительно пришлось Мартыну держать. Тамъ, во снe, {133} предлагались чудовищныя задачи съ большими желeзными иксами, завернутыми въ вату, а тутъ, на яву, въ просторномъ залe, косо пересeченномъ пыльнымъ лучомъ, студенты-филологи въ черныхъ плащахъ отмахивали по три сочиненiя въ часъ, и Мартынъ, посматривая на стeнные часы, крупнымъ, круглымъ своимъ почеркомъ писалъ объ опричникахъ, о Баратынскомъ, о петровскихъ реформахъ, о Лорисъ-Меликовe...