Подвиг

– Он подошел к проблеме совершенно с неожиданной стороны. Он рассуждал так. Закрыть Землю нужно плотно, надежно и самыми дешевыми средствами, а главное – только на определенное время. Конечно, вода самый дешевый на Земле материал. Но что с ней будет в космосе? Вся гениальность решения заключена в выяснении механизма поведения воды там, над первым радиационным поясом. Оказывается, и он это неопровержимо доказал, вода сама будет растекаться по огромным пространствам, как растекаются поверхностно-активные вещества по поверхности твердого тела. Тонна воды образует за несколько часов тончайшую пленку с фантастической площадью. А далее молекулы воды этой пленки под действием солнечной радиации будут диссоциировать на водород и кислород, которые, в свою очередь, подвергнутся ионизации, создавая области с повышенной концентрацией водородно-кислородной плазмы. Корио и его товарищи вычислили работу, которая будет затрачиваться на эти процессы, и пришли к выводу, что она может по желанию составить до семидесяти процентов излучаемой Солнцем энергии. Представляешь!

Онкс хлопнул меня по плечу и, убегая, крикнул:

– Пойди и расскажи обо всем своей сестре. В Промышленном управлении все знают, что она любит Корио, а он ее!

«А он ее… Любит ли?»

Мой взволнованный рассказ произвел на Оллу удивительное впечатление. Она улыбнулась и тихо сказала:

– Я знала, что Корио предложит что-нибудь необычное!

– Мы спасены, все люди Земли спасены, ты это понимаешь! – кричал я.

Олла смотрела на меня и улыбалась.

Окна нашей квартиры внезапно вздрогнули, потом еще и еще.

– Началось! – прошептал я. – Корабли с водой пошли в космос. Проект Корио осуществляется!

Окна продолжали вздрагивать до самого вечера и в течение всей ночи. Впервые за долгое время Олла, наконец, уснула, а я включил радио. За последними известиями последовала сводка погоды. Я слушал ее с замиранием сердца. Да, рост температуры прекратился. В заключение диктор сказал:

– В ближайшие сутки ожидается резкое понижение температуры до двух-трех градусов мороза, а затем до десяти-пятнадцати…

Они даже и это рассчитали!

Рано утром я тихонько оделся и вышел на улицу. С севера потянул непривычный холодный ветерок. За ночь в парке комья сырой земли затвердели, лужи покрылись тонкой корочкой льда. Утреннее небо было безоблачным, черно-фиолетовым. Воздух внезапно вздрогнул от последовательных взрывов, и я заметил, как минут через пять высоко в небе появились тонкие яркие штрихи, как от метеоров.

Со всех концов Земли в космос выбрасывали воду. Я неуверенно открыл дверь Института структурной нейрокибернетики и вошел в пустой полутемный холл.

– Вам что? – спросил молодой человек, быстро поднявшись с кресла.

– Вы дежурный?

– Да. Что вам нужно?

– Мне нужно узнать, как обстоит дело с моим другом, с Корио.

– Его тревожить нельзя. Он работает. Он и его товарищи.

– Как прошла операция?

– Очень успешно. Мы сами этого не ожидали. Такой прилив творческой энергии! Невероятно!

Глаза у молодого человека блестели.

– Гениальный ход! Теперь мы знаем, как выпустить человеческий гений на волю! А что будет на Земле, когда все люди станут такими, как Корио!

Я кивнул головой и вышел. Уже совсем рассвело. Я посмотрел на верхние этажи здания института и заметил, что электрический свет продолжает гореть в трех окнах. Наверное, за одним из них работает мой друг. Он совсем рядом со мной, но, может быть, теперь очень и очень далеко. Я поймал себя на том, что сейчас, когда проблема, касающаяся всей Земли, решена, я начал думать о себе, о судьбе сестры. А как же иначе? Человеческое счастье дедуктивно. От общего к частному…

К институту подъехала машина, из нее вышел доктор Фавранов.

– Как ваша сестра? – спросил он, крепко пожав мне руку.

– Она очень боится.

– Я тоже, – сказал Фавранов. – Но ничего не поделаешь. Ей придется пережить этот кризис. Откровенно говоря, я не знаю, что произошло с эмоциональным миром Корио.

Фавранов несколько секунд помолчал и затем добавил:

– По моим наблюдениям, между интеллектуальными способностями людей и их эмоциональным миром прямой корреляции нет. Очень часто умные люди совершенно бесчувственны.

– Когда Олла сможет увидеть Корио?

– Сегодня вечером. Сейчас он заканчивает разработку программы запуска ракет на период до первого мая. После он будет отдыхать. Вечером я выгоню его на прогулку.

Днем пошел снег. Вначале это были огромные сырые хлопья. Они таяли, едва коснувшись земли. Подул колючий северный ветер, и снег стал мелким и частым. В три часа дня по радио объявили, что предсказанное утром резкое понижение температуры наступит значительно раньше. В три часа снег внезапно прекратился, тяжелая свинцовая туча проплыла над городом, обнажив оранжевое небо. Крыши засияли пурпурными красками.

– Так должно быть, – шептал я, с восхищением глядя на настоящую январскую зиму, как будто бы я никогда не видел ничего подобного.

Я пошел в институт, где работала Олла.

– Пойдем гулять. Смотри, какая красота.

Она посмотрела на меня и догадалась обо всем.

– Мне страшно.