Подвиг 1969, №3

Она подошла и остановилась рядом со мной. В черных брюках, с прямыми ногами, узкими бедрами, изогнув напряженное, словно лук, тело, она была похожа на тореадора.

— Зачем вы пришли сюда? — спросила она.

— Кроме этого, у меня был только один выбор.

— Какой?

— Пойти в полицию.

Глаза ее сузились.

— В полицию?

— Я стал свидетелем покушения на убийство. Моим долгом было немедленно сообщить об этом.

— Почему же вы этого не сделали?

— По двум причинам. Вы могли заблуждаться. Несчастный случай, вызванный гололедицей, мог показаться вам попыткой к убийству. К тому же я англичанин, а в Англии мы со всеми неприятностями обращаемся к ближайшему полисмену, ибо знаем, что он для этого существует, и знаем, кто он такой. В вашей стране вы этого не знаете. Я не должен был забывать об этом.

— Вы не верите нашей полиции?

— Но вчера по обвинению в массовых убийствах арестован один из высших полицейских чиновников — начальник службы безопасности канцлера. — Я поднялся с места и взял в руки бокал. Он был пуст.

— Вы не объяснили, почему вы пришли сюда.

— Повторяю, по двум причинам. Я предложил зайти в бар. Вы пригласили к себе,

— Я хотела поговорить с вами.

— Вы хотели поговорить с кем-нибудь, С кем угодно.

— Да. Это было словно шок. И вы подумали, что у меня нет друзей?

— Я и сейчас продолжаю так думать. У тех, у кого есть друзья, не возникает желания разговаривать с первым встречным.

Озадаченная, она наполнила мой бокал. Внезапно все ее высокомерие исчезло. Я прибавил:

— Только глупцы не могут найти друзей.

— Вы сумели сделать так, что с вами легко разговаривать. Должно быть, это похоже на истерию. Вы, верно, приняли меня за психопатку, страдающую манией преследования?

— Ни в коей мере. Кто-то вторично совершил попытку убить вас, а вы даже не упомянули о первом случае.

— Об этом нечего рассказывать.

Но я все еще хотел получить ответ на свой вопрос. Она не уклонялась от этого. Просто ей не приходило в голову, что именно я хочу узнать,

— У них есть для этого причины, — вдруг сказала она.

— У них?

— Да. У нацистской группы.

— У нацистов есть причины уничтожить человека, полувлюбленного в Гитлера?!

— Вы обязательно должны были это так сформулировать?

— И которого преследует мертвое божество?

Плечи ее вяло опустились. От вызывающего вида не осталось и следа. Исповедь до предела истощила ее. Она произнесла ровным, ничего не выражающим голосом:

— Я присоединилась к их группе сразу же после окончания школы. Они называли себя «Феникс». Они стали для меня приемными родителями, ведь моя мать так и не перебралась в ту ночь через мост Видендаммер. Ее убило осколком. Затем я стала взрослеть и два или три года назад вышла из группы. Это произошло не сразу — просто я начала реже ходить в тот дом, а затем и вовсе прекратила посещения. Они разыскали меня и пытались вернуть, потому что я слишком многое знала. Я знала, кто покинул бункер и куда отправился. Я знаю, где сейчас находится Ворман. Вернуться я отказалась, но я поклялась на... поклялась, что никогда ничего и никому не расскажу. Возможно, они решили, что я проболталась, или там появился какой-нибудь новый человек, и они начали вести какую-нибудь новую политику, во всяком случае, месяц назад произошел случай на остановке троллейбуса, и вот сегодня.,.

Я допил бокал и поднялся, собираясь уходить.

— Почему у людей иногда возникает непреодолимая потребность делать то, чего, они знают, делать не следует? — вдруг спросила она.

— В трудную минуту наговорите магнитную ленту, а затем сожгите ее. Или разговаривайте с Юргеном. Но никогда больше не разговаривайте с посторонними. Вы не знаете, куда они пойдут, покинув ваш дом. Если в какую-нибудь антинацистскую организацию, то «Феникс» инсценировать несчастных случаев больше не будет — люди из «Феникса» окажутся здесь в течение часа, и вам не поможет Юрген, потому что он не бронированный и не заговорен от пули.

Я направился к двери, и овчарка поднялась с места.

— Может быть, мне уехать из Берлина? — беспокойно спросила она.

— Это было бы самое благоразумное.

Она открыла мне дверь. Наши взгляды встретились, и я заметил в ее глазах борьбу, которую она пыталась вести ради спасения своей гордости. Она проиграла.

— Вы... Вы не из ЦРУ... или...

Я ответил отрицательно.

— Но мог бы быть. Не забывайте об этом. Не доверяйте незнакомым людям. Никогда нельзя знать, кем они являются на самом деле.

На улице было холодно, особенно после теплого помещения. Я прибавил шагу. Снег набился мне в ботинки, и изо рта шел пар. Я все время думал о девушке и верил, что вел себя правильно. Если у меня и были какие-либо сомнения, то они исчезли тотчас, когда где-то на Унтер-ден-Эйхен я понял, что за мной следят.

ГЛАВА 6. «КВОТА»