Подвиг адмирала Невельского

Эту бухту позднее исследовал Бошняк и назвал ее Императорской гаванью ¹⁸.

* ^{18 18}

Догорела и погасла свеча. За окном ночной сумрак сменился светом наступившего дня. А Невельской, окутанный облаком табачного дыма, все еще писал письмо Муравьеву, в котором рассказывал о первых исследованиях своих неутомимых помощников.

Геннадий Иванович докладывал генерал-губернатору, что пограничный вопрос успешно разъясняется, что вековые заблуждения, будто Приамурский край составляет китайские владения, начинают рассеиваться. Выясняется и другой главный вопрос — морской, так как на берегу Татарского пролива имеются закрытые бухты,

связанные с Амуром удобными сухопутными дорогами. В заключение своего письма Невельской обращал внимание Муравьева на недостаточность средств Амурской экспедиции и просил у генерал-губернатора помощи.

* * #

Дни становились заметно длиннее. Все чаще над Петровским зимовьем светило солнце. Под его лучами снег делался рыхлым, рассыпчатым. На смену суровой и вьюжной зиме шла весна, а с ней — распутица.

Но, как ни тяжело было путешествовать в эту пору, изучение Приамурского края и научные исследования не прекращались ни на один день.

В середине июня вскрылся ото льда залив Счастья, а спустя месяц на Петровском рейде бросил якорь корвет - «Оливуца».

Капитан корвета вручил Невельскому два пакета. Один из них был от Муравьева.

Генерал-губернатор советовал Невельскому оставить всякие исследования и настоятельно рекомендовал ограничить свою деятельность торговлей с местными жителями. Затем Муравьев сообщал, что в Петербурге убеждены в том, что данные Орлова об отсутствии пограничных знаков не соответствуют действительности.

Письмо генерал-губернатора ошеломило Невельского. Этого он никак не ожидал от Муравьева. Вместо помощи — холодный совет прекратить работу, в которой заключался весь смысл жизни Невельского.

Нет, конечно нет! Работы этой он не прекратит! Но все же, что могло толкнуть Муравьева к тому, чтобы так неожиданно оказаться в одном лагере с противниками дела Невельского? После такого письма Геннадий Иванович уже не мог считать своим союзником генерал-губернатора.

Перебирая в памяти все свои встречи и разговоры с Муравьевым, свои доклады и письма к нему, Невельской понял, чем вызвано такое охлаждение к делам Амурской экспедиции со стороны генерал-губернатора.

Еще в 1849 году, в Иркутске, Геннадий Иванович узнал, что Муравьев добился правительственного разрешения осуществить одну свою идею. Дело в том, что Муравьев хотел создать на базе Петропавловска-на-

Камчатке главный правительственный порт на Тихом океане, сосредоточить там весь тихоокеанский русский флот и оттуда, в случае необходимости, направлять корабли на защиту дальневосточных владений России.

Узнав о проекте генерал-губернатора, Невельской, со свойственной ему горячностью и прямолинейностью, доказал бессмыслицу этой затеи с военной точки зрения. Невозможно, говорил Геннадий Иванович, снабжать военную базу всем, что ей необходимо, не имея удобных дорог и сплавных рек. Тогда же Невельской предложил, чтобы все денежные средства, которые Муравьев решил выделить для укрепления Петровавловска-на-Камчатке, употребить с большей пользой на работы по исследованию устья Амура и на строительство там нового порта. Это и дало бы возможность по-настоящему решить задачи обороны дальнего востока России.

Но Муравьев остался при своем мнении. И теперь, видно понимая, что в результате успешных исследований Амурской экспедиции неминуемо возникнет вопрос о создании главного военного порта на Амуре и, следовательно, всем станет понятна никчемность его идеи, Муравьев, видимо завидуя Невельскому, отшатнулся от него. Как ни тяжело было Геннадию Ивановичу примириться с этим, но тут уж, очевидно, ничего нельзя было поделать. Уж слишком горд и самоуверен был генерал-губернатор!

Второе письмо было от правления Российско-Американской компании, в ведении которой формально числилась А мурская экспедиция. Письмо было коротким, но весьма определенным:

«Распространение круга действий экспедиции за пределы высочайшего повеления не сходствует намерениям Главного правления, тем более что, включая убытки, понесенные уже компанией по случаю затонувшего барка «Шелехов», простирающиеся до 36 000 рублей, вместе с отправленными в 1851 году товарами достигли уже 59 000 рублей, то есть суммы, определенной на экспедицию до 1854 года.

Поэтому представление Ваше об увеличении средств экспедиции товарами и жизненными припасами Правление не признает ныне своевременным впредь до получения от торговли прибылей, могущих покрыть издержки компании».

145

10 Подвиг адмирала Невельского

Тут уже возмущению Невельского не было предела. Такого бездушного отношения к людям он не ожидал. Над экспедицией нависла угроза голодной смерти. Продуктов, и то не всех, оставалось только до 1 октября, сахара и чая — до 1 августа, муки и круп совсем не было.