Подвиг «Алмаза»

брежительно относилось к нижним чинам, унижало их человеческое достоинство. Хотя по уставу рукоприкладство запрещалось, однако многие не считали зазорным и предосудительным дать волю своим рукам. За всякую мелочь матросы отправлялись в карцер, оставлялись без берега, попадали в плавучую тюрьму, стоявшую в Северной бухте Севастополя. Сплошь и рядом применялось дисциплинарное взыскание «под винтовку». Это было одним из самых тяжелых и унизительных наказаний: матроса ставили на солнцепеке или на холоде с винтовкой в руках в положении «смирно» на два часа. Немало было таких офицеров, которые заставляли матроса к трму же надеть набитый песком или кирпичом вещевой мешок весом не менее пуда, а на носки сапог клали несколько спичек. Стоило наказанному хоть слегка шевельнуться, — спички тотчас сваливались. Это считалось нарушением, и снова — «под винтовку». После двух часов стояния в положении «смирно» палуба под ногами становилась мокрой от пота.

Притупляла сознание, сушила мозг матросов так называемая «словесность», на изучение которой отводились часы, свободные от работы. Требовалось поименно знать всю царскую семью, великих князей, знать, кого как встречать на улице, кому отдать «честь», а перед кем стать «во фронт». Газет, журналов, книг матросы не должны были читать. Единственная «литература», которая допускалась на корабли и в казармы, — это уставы да религиозные, душеспасительные и приторные «патриотические» брошюрки.

Во время первой мировой войны на «Алмазе» не было подпольной организации. В 1912 году в Севастополе готовилось восстание Черноморского флота, но оно было провалено провокаторами. Царские власти жестоко расправлялись с революционными матросами. Были аресты и на «Алмазе». К началу войны на корабле полностью обновился строевой состав, мало кто остался и из машинной команды. Из прежней подпольной группы остались только

32

машинист Василий Бабанский, ко-

чегары Александр Павлов и Нико-.

лай Кравцов, но последние двое

отошли от политической работы.

К середине 1916 года Бабанский

сплотил небольшую группу матро-

сов, настроенных революционно.

В нее вошли Иосиф Косов, Сергей

Кривобок, Алексей Гребенюк, Се-

мен Которобай, Николай Баранов,

Алексей Клименко и Андрей Пол-

тавский. Все они в то время не

были большевиками, а Косов и Ба-

ранов состояли в партии эсеров.

Обычно после вечерней молитвы,

когда команда готовилась ко сну,

Бабанский и его друзья шли на бак

курили, делились впечатлениями дня. Оставшись одни, раз-

мышляли об истинных причинах кровавой войны, читали

письма из дому, в которых сообщалось о бедственном

положении населения в городах и селах. Перед каждым

членом группы Бабанский ставил задачу: находить среди

матросов сочувствующих делу революции, сближаться с

ними, рассказывать о революционных традициях черно-

морских моряков, раскрывать империалистический харак-

тер войны.

Бабанский умел находить нужных ему людей. Однажды он обратил внимание на молодого матроса, который выделялся прямотой суждений, часто вслух высказывал недовольство порядками во флоте. Выяснилось,^ что они с Василием Воскобойником почти земляки, оба из-под Одессы. Бабанский стал встречаться и беседовать с Василием. Постепенно вовлек его в свой кружок.

Воскобойник служил на крейсере радиотелеграфистом. Это было очень кстати. Многие военные сообщения, о ко

3, В. Коновалов

Андрей Полтавский, или в умывальник, там

33

торых, по мнению начальства,

команда не должна была знать,

становились известны революцион-

ной группе, и она использовала их

в агитационных целях.

Летом 1916 года на «Алмаз»

был списан ученик артиллерийской

школы Евгений Вильковский. Ба-

банскому стало известно, что на

второй день после прихода Виль-

ковского на крейсер, его вызвал

ротный командир лейтенант Ска-

ловский и долго делал ему внуше-

ние. Познакомившись с Вильков-

ским, Бабанский узнал, что он до

войны плавал в торговом флоте на

Черном море и привозил в порты нелегальную газету «Мо-

ряк», которая печаталась в Александрии. Когда началась

война, Вильковский вел пораженческую пропаганду.

Весной 1916 года Севастополь посетил Николай II. Говорили, что царь приехал «подкачать духу» матросам и солдатам, чтобы они охотнее умирали «за веру, царя и отечество». В день приезда царя на кораблях, стоявших в Северной и Южной бухтах, выстроили матросов, одетых в форму первого срока. По кораблю «Опыт», на котором размещалась артиллерийская школа, сновали младшие чины. Они требовали:

— Кричите сильней «ура», сильней кричите!

Матрос, стоявший рядом с Вильковским, сказал ему:

— Кричи сильней, только не «ура», а «дурак»!

Тот последовал совету, но перестарался, кричал слишком громко.

Инструктор Михайлик и фельдфебель Мина донесли на Вильковского начальнику школы капитану 2 ранга Нелидову. Прямых улик против матроса раздобыть они не смо

34

гли. Однако доноса было достаточ-

но, чтобы подвергнуть Вильков-

ского восьми суткам строгого аре-

ста и списать его из учеников-ар-

тиллеристов в строевые, как «не-

благонадежного».

Бабанский привлек Вильков-

ского к революционной деятель-