Подвиг одного завода

Самолет резко тряхнуло, видимо, попал он в воздушную яму. И этот толчок оборвал мои воспоминания. Мысли неслись вперед, в город, куда мы летели, получив новое ответственное задание. Так складывалась обстановка (и я это особенно осознал после разговора с Д. Ф. Устиновым), что мне, начальнику Главного управления по вопросам морской артиллерии и артиллерии крупного калибра, в последнее время приходилось заниматься вопросами, не входящими в круг прямых обязанностей. Вот снова командировка на завод, который подчинен совсем другому главку. Конечно, война внесла свои коррективы в работу наркомата, и руководству виднее, как распоряжаться кадрами. Что же касается меня, то все задания, которые получал, я воспринимал как большое доверие и старался их выполнить во что бы то ни стало. Но каждый раз волновался: хватит ли знаний, опыта, ведь по образованию я морской инженер. Правда, каждый раз (пусть читатель не посчитает это нескромностью) оказывалось, что волнения и переживания были напрасными. Видимо, знания, полученные в институте, академии, да и вся жизнь подготовили меня для такой работы.

Стараясь отвлечься от набежавших мыслей, я взглянул в иллюминатор. Внизу угадывалась покрытая льдом полоска какой-то речушки. А мне показалось, что это Десна, река моего детства. Именно на Десне, в древнем Новгороде-Северском, который скоро будет праздновать свое тысячелетие, я родился. До сих пор помню старый заброшенный замок, в древние времена считавшийся крепостью города. Мы, мальчишки, часто забирались туда и, стараясь подражать древнерусскому князю Игорю, готовили «свое войско» в поход.

Семья у нас была большая — восемь душ. Отец слыл в округе искусным медником-котельщиком. Трудолюбивый, крепкого здоровья человек вместе с такими же, как и он, умельцами строил в Новгород-Северском уезде и в других соседних уездах Черниговщины винокуренные и сахарные заводы. Эти заводы возводились тогда без чертежей, проектов и инженерного персонала. Руководил всем отец, считавшийся бригадиром. Работали от темна до темна. Прокормить большую семью было трудно. Поэтому, когда старшему брату исполнилось 13 лет, он поступил учеником в бригаду.

Мне удалось закончить три класса церковно-приходской школы. И хотя учитель отмечал мои способности, да и тяга к знаниям была большая, в тринадцать лет я пошел по стопам брата. Помню, за 20 копеек на попутной подводе, которая развозила на продажу уголь, добрался до поселка Узруй, где работала бригада отца. Так началась моя трудовая жизнь.

Вставал, как и все, на рассвете и трудился наравне со взрослыми в жару и в холод под открытым небом. Мы клепали котлы, гнули заполненные канифолью медные трубы, делали змеевики, все это оборудование монтировали и устанавливали в заводском здании. Я сначала грел заклепки и подавал их мастерам. Потом меня использовали на других работах. На мне лежала также обязанность чистить картошку.

Рабочие относились ко мне хорошо. Только значительно позже я понял, что после коротких перерывов они специально давали такие поручения, выполнение которых продлевало мой отдых.

В стране назревали революционные события. Не обошли они и наш небольшой коллектив. Я помню, с какой страстью обличали существующие порядки рабочие С. Загускин[3] и И. Е. Мейтин (в 1917 году они вступили в партию большевиков). По их предложению члены бригады вернулись в Новгород-Северский, чтобы примкнуть к рабочим, выступавшим против царизма.

Я не располагаю данными об участии в революционной борьбе нашей бригады. Скажу только, что отец был революционно настроенным человеком. Старший брат после революции вступил в партию большевиков, погиб, защищая Советскую власть. С. Загускин в 1918 году был расстрелян немецкими оккупантами. И. Е. Мейтин активно участвовал в установлении Советской власти в Новгороде-Северском. Позже он руководил механическими мастерскими, куда я поступил на работу. Кстати, Мейтин партизанил в этих местах в Великую Отечественную войну, участвовал в освобождении Новгорода-Северского от немецко-фашистских оккупантов.

Но вернемся в двадцатые годы. Я вступил в комсомол, вскоре был избран членом уездного комитета комсомола и продолжал работать в механических мастерских. Но не покидала меня мысль об учебе. Она еще больше окрепла после ознакомления с речью В. И. Ленина на III съезде РКСМ. А тут при встрече И. Е. Мейтин завел речь о рабфаке. С тех пор я потерял покой. Тревожила слабая подготовка. Обратился к двоюродной сестре, она закончила гимназию. Бела Захаровна Бунина не один вечер просидела со мной. (Сестра впоследствии закончила Харьковский медицинский институт, стала доктором медицинских наук, профессором, ученым с мировым именем.) После ее уроков я почувствовал себя увереннее. Успешно выдержал экзамены, и комиссия при Черниговском губкоме партии направила меня в 1923 году на рабфак Киевского политехнического института.