Подвиг разведчика

Разведчики послушно погрузили в «десятку» вещи и уселись в салон. Майор же скинул с себя восточную одежду, облачился в привычную — спецназовскую, и выудил из наплечного кармана куртки еще одну шприц-ампулу. Чеченец даже не смотрел в его сторону — заглушая боль, подействовал наркотик: зрачки расширились, на лице появилось подобие расслабленной улыбки. Весь снег под его спиной давно пропитался кровью, и жить ему, вероятно, оставалось от силы час-полтора.

Вторая ампула была очень похожа на первую. Ее игла вонзилась так же через одежду и в то же самое бедро тридцатилетнего мужчины. С той же скоростью и такой же сильнейший препарат перекочевал в его тело. Разница заключалась лишь в одном — смерть от содержащегося в первой ампуле наркотика настигала человека либо от передозировки, либо от регулярного его употребления. Гибель от одного кубика яда, бывшего во второй, наступала в течение двух-трех минут…

Глава пятая

Северная Грузия — Главный штаб ВС ЧРИ

Весь Главный штаб Вооруженных сил Ичкерии на время операции собрался в укромном местечке на самом севере Грузии — в верховьях реки Асса. Отсюда было удобно руководить действиями сотен бойцов, готовых проникнуть на территорию родной республики весьма необычным способом. Был среди сплошь бородатых чеченцев: генералов, амиров, муфтиев и молодой, чистый лицом аджарец — Рустам Азимов. Держался он скромно; сидя в дальнем уголочке огромной утепленной палатки, внимания к себе не привлекал; все больше слушал и оценивал, нежели говорил сам. Боле ему, собственно и заняться-то было нечем — дело он свое сделал мастерски, ювелирно: разведку противника запутал и увел по ложному следу, российскую службу безопасности сбил с толку основательно, русских генералов заставил перебросить основные силы подальше от истинного «эпицентра» предстоящих перипетий.

А послушать и оценить в муравейнике штабной лихорадки, известному аналитику было что. В армии Ичкерии он состоял не первый год, потому и заметный прогресс в организации и управлении войсками не мог ускользнуть от проницательного уроженца Аджарии. Одетые в новенькую форму натовского образца сотрудники штаба не мельтешили, не производили лишних телодвижений и не сотрясали понапрасну воздух бестолковым словоблудием. Окрестить лихорадкой происходящее в необъятной палатке, возможно было только после первого, мимолетного и самого поверхностного взгляда. Четко принимая доклады посыльных от полевых командиров — каждый в своем направлении, штабисты тут же обрабатывали поступавшую информацию и воссоздавали на огромной карте завораживающую воображение картину. «Дирижировавший» действом на этой карте руководитель операции изредка отдавал лаконичные приказы, корректирующие чьи-то маршруты. Указание моментально передавалось в эфир, либо диктовалось устно тем же посыльным и в скорости возвращалось в виде доклада об исполнении. А еще спустя несколько секунд сие изменение обретало окончательную полноценность в виде переместившихся на зеленовато-коричневой бумаге значков или фишек. Зачастую процветающими в русских штабах и соединениях сумбуром, расхлябьем, самодурством больших чинов здесь не пахло и в помине…

Азимов удовлетворенно вздохнул, пожалел, что рядом нет его любимой Кеды, и подумал: «Ситуация на воображаемой шахматной доске доведена мной до абсолютного преимущества над соперником. Продумано все, вплоть до самых несущественных элементов. И все это должно выступить, сыграть на нашей стороне. Даже погода… Лишь бы не встряла какая-нибудь неучтенная, случайная мелочь, способная перечеркнуть все усилия. Не люблю я цугцвангов… Ненавижу, когда нет в арсенале полезных ходов! Не для того я полгода не спал ночей и мечтал об этом славном дне!»

— Все подразделения, отряды и бригады в сборе. Все готово. Через пятнадцать минут можем начинать, — наконец, произнес в абсолютной тишине один из бригадных генералов.

Другой, чином, должно быть, повыше, оторвав взгляд от хорошо освещенной карты, посмотрел на часы, кивнул и отвечал:

— Помолимся, братья-мусульмане. До назначенных четырнадцати часов осталось время для молитвы…

Теперь бразды правления на пятнадцать быстротечных минут перешли к имаму. Тот высоко заголосил, призывая всех свершить духовный обряд общения с Богом. Чеченцы послушно и едиными, слаженными движениями встали на колени, склонили тела…

Когда молитва стихла, руководитель операции поднялся и, стал кого-то искать среди присутствующих. Отыскав, улыбнулся и сказал довольным, громким голосом:

— Я хочу, чтобы команду о начале операции озвучил тот, кто занимался кропотливой разработкой нашего великого Возмездия в течение полугода. Дорогой Рустам! Прошу!..

Чеченский генерал подошел к узкому столу с нагромождением всевозможной аппаратуры. Радист подал ему микрофон от рации, настроенной на заранее определенную частоту.

Азимов же встал с низенького табурета, на котором пришлось провести без малого три часа и, ощущая на себе десятки взглядов, нерешительно топтался на месте. Идти к столу радиста он отчего-то не торопился…