Подвиг "тринадцатой". Слава и трагедия подводника А. И. Маринеско

… Тысячеголовая и тысячерукая толпа, словно завороженная, качалась, вытягивала шею, рукоплескала и взрывалась криками восторга и удивления. С высокой трибуны, обтянутой красной материей, в белом круге которой корчилась черная свастика, оживленно жестикулировал невысокий и довольно сухощавый человек в полувоенной форме. Черный скомканный клок волос прилип к потному лбу выступавшего, будто расколов его надвое.

Фюрер, а это был он, то повышал голос почти до визга, и тогда на лбу и шее его толстыми жгутами вздувались вены; то опускался до шепота и сам замирал, будто изваяние, как бы вслушиваясь в странные звуки, плывущие над площадью.

— Этот лайнер построен по личному моему заказу, и, надеюсь, он будет «морским раем» для избранных, для борцов за Великую Германию! — протянув руку в сторону стоящего возле стенки белого красавца теплохода, заявил Адольф Гитлер.

Площадь взвыла тысячами голосов одобрения и восторга. И тотчас, перекрикивая их, хлынули из десятков репродукторов, окаймляющих площадь, звуки марша:

Германия, Германия — превыше всего,
От Эльбы до Мемеля, от Мааса до Адидже…

Так, с помпой, при большом стечении публики спущен был на воду теплоход, вскоре отправившийся в первый свой рейс по маршруту Гамбург — Канарские острова. Пассажиры, высокие партийные чиновники, представители СС, СА и СД — охранных, штурмовых отрядов партии национал-социалистов и службы безопасности — радостно потирали руки, пользуясь сказочными возможностями отдыха, предоставленными им волей фюрера. Их разместили в удобных двух- или четырехместных каютах, оборудованных кондиционерами. В солнечные дни сотни пассажиров плескались в голубой подогретой воде плавательного бассейна или загорали в шезлонгах, расставленных на деревянной палубе ботдека. Когда же становилось пасмурно или наступал вечер, они спускались в танцевальный зал, занимали мягкие кресла в концертном зале или кинозале, за обедами и ужинами встречались в огромных ресторанах, сверкающих хрусталем, ярким электрическим светом и белоснежными куртками стюардов. Специально подобранные и вымуштрованные, они буквально на лету ловили каждое пожелание пассажиров и немедленно выполняли его, благо провизионные кладовые были переполнены, там хранились деликатесы из разных стран. А виртуозы-повара в считанные минуты могли приготовить самое изысканное блюдо.

Когда заядлые бильярдисты покидали игровой зал, распахивались двери баров, где всех ждали лучшие сорта баварского пива — темного с горчинкой или королевского светлого и лучшие вина Европы.

Всего один рейс совершил «Вильгельм Густлоф» до запрятанных в океанской голубизне Канарских островов. Лишь несколько тысяч пассажиров побывало на лайнере. Но никогда не ступала ничья нога в анфиладу кают, расположенных неподалеку от роскошной каюты капитана. Отделанные благородными сортами дерева, украшенные хрустальными люстрами и пышными иранскими коврами прихожая, кабинет, столовая и спальня предназначались для самого фюрера.

Несколько сот матросов палубной и машинной команд, поваров и стюардов, обслуживающего персонала баров, плавательного бассейна, кино- и театральных залов обеспечивали райскую жизнь тысяче восьмистам пассажирам. А те, долгими вечерами прогуливаясь по верхней палубе или сидя в глубоких креслах, вели бесконечные разговоры о будущем рейхе, о его великом предназначении править всем миром. Разговаривали, совсем не замечая бессловесных теней матросов в белоснежных куртках, не ведая о тех, кто в глубине трюмов, в хитросплетениях гигантских машинных отделений, дает жизнь исполину, с шестнадцатиузловой скоростью рассекающему океанские волны.

Они даже не задумывались о том, что почти двухсотдесятиметровой длины гигант, имеющий высоту пятнадцатиэтажного дома и разделенный на бесчисленное количество отсеков, повышающих его непотопляемость, требует адского труда сотен людей — для обслуживания нормальной работы сотен механизмов, ухода за тонкой аппаратурой, мытья и чистки многих тысяч квадратных метров палуб и переборок…

Они были пассажирами «морского рая» и пользовались предоставленными фюрером благами. Остальное было им необязательно видеть, знать, чувствовать.

Только через год, в 1939 году, когда уже началась вторая мировая война, высокопоставленные чиновники и партийные функционеры с грустью убедились, что лишились этого чуда судостроения для отдыха. Лайнер, сначала переоборудованный под госпитальное судно и возивший в рейх раненых, затем во избежание несчастного случая на море поставленный на прикол в порту Данциг, был превращен в плавучую базу учебной дивизии подводных лодок. Теперь здесь после переоборудования некоторых помещений под аудитории и учебные кабинеты занимались и жили курсанты училища подводного плавания.

Такова предыстория… А сама история — в следующих главах.

Глава 4. О событиях, происходивших в фашистском порту Данциг