Подвиг "тринадцатой". Слава и трагедия подводника А. И. Маринеско

Гейнц Шен со школьной скамьи помнил: в первую мировую войну корсары глубин, развязав тотальную подводную войну, нанесли флотам противников непоправимые потери. Они уничтожали боевые корабли и транспорты, госпитальные суда и пассажирские лайнеры, даже рыбацкие сейнеры… Только оставив великие державы без флота, могла выйти Германия на первые роли в мире. Эта же идея носилась в воздухе и сейчас!

Разгоряченные длительным маршем по улицам города подводники идут ритмичным размашистым шагом. Четко, слитно грохочут каблуки. Нескончаемой кажется колонна, заполнившая чуть не всю территорию порта. Это личный состав школы подводного плавания. Более двух тысяч человек! Раньше они размещались на «Вильгельме Густлофе», где часть помещений была переоборудована под кубрики и мастерские, лаборатории и учебные классы. Сейчас подводников немного потеснили пассажиры, заняв некоторые их помещения. Ну да потерпят: идти до Киля или Фленсбурга недолго!

Подводники, вливающиеся в трюмы и кубрики лайнера, вместе с сотней командиров подводных лодок, настоящих асов подводной войны, — боевой резерв флота, гордость и надежда Гитлера и Дёница на успешное завершение великого сражения за господство на море и в мире. Это именно их, прежде всего их, учитывая безвыходное положение Данцига, приказал фюрер спасти во что бы то ни стало. А пока погрузка не завершилась, командование решило провести подводников по улицам города для моральной поддержки, для придания боевого духа гарнизону, тем, кто обречен был сдерживать натиск русских, пока лайнер с небывало важным грузом уйдет из Данцига…

Четвертые сутки идет погрузка. С каждым часом все ниже оседает теплоход. Забиты все каюты, курительные комнаты, салоны, вспомогательные помещения. Сотни беглецов заняли осушенный плавательный бассейн, гимнастический и танцевальный залы, зимний сад, театры, бары и рестораны. Заняты людьми с чемоданами и тюками все коридоры и проходы. Промышленники и юнкеры, коммерсанты и чиновники уже не считались с неудобствами — лишь бы удрать.

Волнуются капитан, механик и пассажирский помощник капитана. Лайнер переполнен. Уже более шести тысяч человек разместились там, где, по всем расчетам, вместе с командой и обслугой полагалось быть только около трех тысяч! Грубейшее нарушение правил и инструкций! И кем? Немцами — педантично исполнительной нацией!

Да какой там разговор о правилах, если забиты даже коридоры и проходы? Где уж там соблюдение пожаробезопасности! Люди размещены на верхней палубе, в перегруз наполнены каюты палуб, что расположены выше ватерлинии, — какая уж там остойчивость и непотопляемость! А что делать?!

Однако и на пятый, последний день погрузки к капитану продолжали поступать пакеты с сургучными печатями, в которых содержалось одно и то же:

— Принять тысячу триста подводников гарнизона Окстерхефт!

— Устроить пятьсот членов семей партийных функционеров Восточной Пруссии!

— Разместить еще сто пассажиров из вспомогательного состава порта!

Раздавались телефонные звонки. То и дело в капитанскую каюту стучались высокопоставленные одиночки — чиновники и военные. А возле трапов лайнера все скапливалась и покачивалась толпа безместных. Их не могли отогнать от борта лайнера — не помогали ни уговоры, ни угрозы. Капитан только молча покачивал головой. Перечить? Кому? Да и кто прислушается к его доводам в такой обстановке?

Капитан знал, что подобное творится и на других судах конвоя. На теплоход «Ганза» погрузили уже 5 тысяч солдат и офицеров, около 4 тысяч скопилось на турбоходе «Геттинген», тысячи — на других больших и малых транспортах…

Спасти их, вывезти из пекла, из-под бомб и снарядов русских, — вот она, миссия, выпавшая на долю моряков. А время неумолимо мчится. Между тем разрешения на выход в море нет. В чем дело, из-за чего задержка? Не станет ли она роковой?

Тем временем в салоне «Вильгельма Густлофа» шел жаркий спор. Командир конвоя, он же военный капитан «Вильгельма Густлофа», корветтен-капитан Вильгельм Цан, до того показавший себя умелым командиром подводной лодки, а потом ставший начальником второго отдела учебной дивизии подводного плавания, доказывал, что необходимо немедленно выходить в море.

— Наши боевые корабли, которые в эти часы находятся на линии опасной зоны, там, где могут быть советские подлодки, обеспечат нашу безопасность!

— Но мы не можем позволить себе такое безрассудство, — возражал опытнейший мореход капитан «Густлофа» Фридрих Петерсен. — Необходимо, чтобы корабли охранения были рядом с «Густлофом». Пока их нет, выход в море невозможен!

— Мы согласны с доводами капитана Петерсена! — дружно поддерживали его два помощника, тоже опытные капитаны Веллер и Кёлер, присланные командующим морскими силами на Балтийском море. — Без хорошего охранения идти нельзя!