Подвиг живет вечно (сборник)

Став начальником разведки дивизии, Э. Г. Казакевич строго придерживался своего излюбленного правила — при первом же удобном случае отправиться на передний край и вместе со своими разведчиками принимать участие в поисках и засадах. Добывать данные о противнике нередко приходилось дорогой ценой. Бои на Ковельском направлении в апреле и июле 1944 года стоили Эммануилу Генриховичу двух тяжелых ранений. Но, едва встав на ноги, он снова возвращался в строй.

Упорные бои за Ковель продолжались до 6 июля, когда немцы, не выдержав натиска частей нашей 47-й армии, начали поспешно отходить за реку Западный Буг. 76-я дивизия была отмечена в приказе Верховного Главнокомандующего в числе других частей и соединений, отличившихся в боях за овладение важным опорным пунктом вражеской обороны — городом Ковелем. Капитан Казакевич был награжден орденом Отечественной войны II степени за самоотверженные действия по вскрытию группировки и замысла противника, способствовавшие успеху дивизии в боях за этот город.

Заняв Ковель и преследуя противника, части 76-й дивизии на отдельных участках форсировали реку Западный Буг и вышли на территорию Польши. Наступление успешно развивалось. Этому немало способствовали разведывательные отряды, действовавшие на путях отхода противника. Захватывая мосты и переправы, они обеспечивали быстрое продвижение наших войск.

Один из таких конных отрядов возглавил Казакевич.

22 июля в отряд из дивизионных разведчиков отобрали восемь человек. Перед отрядом стояла задача: захватить мост на шоссейной дороге через речку Влодавка западнее населенного пункта Орхувек и постараться удержать его до подхода частей дивизии.

Оседлали лошадей, проверили оружие и по болотным тропам благополучно перешли линию фронта. Верхом продвигались быстро, переправились через Влодавку, оставили в кустарнике лошадей и направились к мосту. На мосту два немца, вооруженные автоматами. Рядом у блиндажа на берегу еще несколько солдат сушат обмундирование. Других не видно.

Атаковать немцев решили одновременно с Двух сторон, скрытно, по-пластунски, подобравшись к мосту почти вплотную. Казакевич, вооружившись гранатами, пробирался сквозь кустарники, старался не отстать. Сильно ныла раненая нога. Думал, что напрасно оставили лошадей так далеко.

Мост атаковали внезапно, охрана разбежалась. Заняли оборону. Немцы численностью до взвода, вооруженные автоматами и крупнокалиберным пулеметом, увидев, что, кроме небольшой группы разведчиков, в районе моста никого нет, перешли в контратаку. Завязался неравный бой. Соотношение сил примерно один к пяти в пользу немцев. Казакевич понимал, что удержать мост он не сможет. Двое разведчиков были убиты, двое ранены, сам командир группы тяжело ранен осколком гранаты в бедро. Пришлось отступать, унося с собой погибших и оружие. Просто чудом удалось прорваться к своим.

Я не очень уверен в том, что была крайняя необходимость принимать участие в такой рискованной операции самому начальнику разведки дивизии, поскольку перед ним стояли и другие немаловажные задачи. Но дело здесь не в какой-то особой отваге и лихости Эммануила Генриховича — человека безусловно смелого и умеющего сохранять выдержку в трудные минуты. Для него всего важнее было дело, и ему он подчинял все остальное, в том числе и самого себя. Позднее он сам рассказывал мне, что вообще-то было чертовски жутко, «но уж очень нужен был этот мост, да к тому же попутно надеялись прихватить одного-двух контрольных пленных, которых вы от нас требовали».

Опять госпиталь, третий по счету. На этот раз тыловой — в далеком Барнауле. В начале октября Казакевича выписали из госпиталя и зачислили в офицерский резерв Сибирского военного округа в Омске. Ходил, опираясь на кедровую трость. Перспективы дальнейшей службы были весьма смутны. Ждать окончания войны в тылу считал делом для себя бессмысленным и глупым.

Через две недели пребывания в офицерском резерве терпение Казакевича иссякло. 6 октября написал обстоятельный рапорт на имя начальника отдела кадров штаба Сибирского военного округа и попросился на фронт. В рапорте изложил многочисленные доводы бесполезности своего пребывания в резерве, взывал к чувству справедливости, надеялся на благосклонность и понимание со стороны командования, просил помочь ему вновь применить на деле накопленный опыт разведчика. Это был документ, мало похожий на армейские рапорты. И может быть, поэтому надеялся Казакевич, на него обратят более пристальное внимание и выделят из множества других рапортов офицеров, оказавшихся в резерве и, так же как и он, рвавшихся на фронт. Но ответа на рапорт не последовало.