Подвиг живет вечно (сборник)

Асанов решил выяснить все до конца. На это ушли годы. Но теперь знает историк, что военная разведчица Отдельной Приморской армии Алиме Абденнанова — София, связь с которой прервалась в феврале 1944 года, и Аня, ничего не сказавшая палачам, — одно и то же лицо. Во всей полноте раскрыт Асановым подвиг Алиме — Софии, восемьдесят одно донесение которой дало советскому командованию ценнейшие сведения о численности, расположении, перемещении частей противника на Керченском полуострове.

«Радиограмма № 16 от 19.10.43 г. В деревне Семь Колодезей — штаб третьей румынской пехотной дивизии. Здание штаба выделяется цинковой крышей — 200 метров от шоссе к северу. 400 метров юго-западнее железнодорожной станции Семь Колодезей, за школой — склад горючего…»

«Радиограмма № 39 от 26.11.43 г. Район Султановки окружен патрулями, объявлен запретной зоной. Там штаб немецкой армии…»

«Радиограмма № 7 от 14.01.44 г. На аэродром Багерово в транспортных самолетах прибывают войска… 13.01 по шоссе в сторону фронта прошло 8 автомашин со снарядами…»

Представляя Алиме Абденнанову к ордену Красного Знамени, разведотдел штаба Отдельной Приморской армии отмечал: «В момент отхода частей противника с Таманского полуострова точно ориентировала командование о направлении их движения… По ее данным, авиация неоднократно бомбила боевые порядки и скопления фашистских войск…»

В ходе Краснодарского процесса были выявлены некоторые фамилии патриотов, арестованных тем же 312-м отделением ГФП: Наголов, Касьянов, Белоненко, Влачуга, Савченко… Андрей Наголов и Александр Касьянов умерли под пытками. Анна Белоненко и Лидия Влачуга расстреляны фашистами на станции Семь Колодезей в декабре 1943 года. Василия Савченко изверги обернули красным знаменем и подожгли…

В те самые дни, когда Софинформбюро сообщало о подвиге трагически погибших молодогвардейцев Краснодона, еще одна боевая подпольная организация, тоже назвавшая себя «Молодой гвардией», родилась в оккупированном селе Марфовка Приморского района Крымской области. Молодогвардейцы Крыма уничтожали оккупантов, перерезали телефонные провода, распространяли антифашистские листовки, снабжали боеприпасами и медикаментами партизан, что обосновались в Багеровских катакомбах.

Трудно, неимоверно трудно приходилось подпольщикам. Отделения ГФП, выслеживавшие их, комплектовались из числа коварных и многоопытных выкормышей Гиммлера. Железные нервы, неистощимая провокаторская изобретательность, отличный нюх. Прежде чем попасть в ГФП, каждый ее сотрудник многократно испытывался и проверялся по различным каналам. Впрочем…

— Впрочем, послушайте, — перебил сам себя Асанов, — что произвело на меня очень сильное впечатление во время все того же Краснодарского процесса.

Ежится на скамье подсудимых гестаповец Альфред Михельсон — один из тех, чьи руки обагрены кровью крымских молодогвардейцев. На допросах он лгал, отрицал свои преступления. Но вот трибунал вызывает свидетеля обвинения, и Михельсон узнает в нем старого знакомого. Да, ошибки нет, это Рудольф. Тот самый зондерфюрер, который был адъютантом полицей-комиссара Кауша. Как он здесь очутился? Михельсону страшно: этот свидетель знает о нем немало. Еще бы! В Старом Крыму они жили под одной крышей…

— Сидящего передо мной гражданина, — говорит тем временем свидетель, — я хорошо знаю. Это Альфред Михельсон. Он известен мне по совместной службе в гитлеровском контрразведывательном органе гэ-эф-пэ триста двенадцать. Наши взаимоотношения складывались нормально, личных счетов у нас нет…

Эти слова вроде бы успокаивают Михельсона: может быть, именно Рудольф и выгородит, не скажет всего. Но тут же мизерная надежда рушится.

— Я отчетливо помню, — продолжает свидетель, — как 29 декабря 1943 года Михельсон, Шепф, Хуцлер в крытой машине повезли к горе Агармыш мужчину и женщину, арестованных в Феодосии. У подножия горы машина остановилась. Я все хорошо видел из окна: гора Агармыш — в шестистах метрах от здания, где размещался штаб гэ-эф-пэ. Михельсон, Шепф, Хуцлер вытащили обреченных из машины, поволокли к яме. Затем донеслись хлопки выстрелов. Вечером, разбирая для чистки пистолет, Альфред хвастал, что ему ничего не стоит «расколоть» партизана, что тех двоих, из Феодосии, он «расколол» в считанные минуты…

Многое рассказал далее трибуналу бывший адъютант Отто Кауша. Когда он кончил давать показания, в зале стояла напряженная тишина. Люди оцепенели, ибо жутким было услышанное ими. Первым пришел в себя опытный адвокат, выступавший на процессе защитником Михельсона. Он попросил слова и обратился к свидетелю:

— Вместе с моим подзащитным вы служили в отделении тайной полевой полиции, которым совершено столько преступлений. Так? И вот мой подзащитный — на скамье подсудимых, а вы — на свободе, выступаете свидетелем. Как вам удалось избежать суда?

Что ж, вопрос вполне законный, надо отвечать. Но тут поднялся председатель трибунала генерал-майор юстиции Степан Митрофанович Синельник:

— Товарищ защитник, я ваш вопрос на некоторое время снимаю. Объявляю перерыв!