Подвиг

— Господа, прошу выслушать приказъ. «Господа», трясущiеся на осеннемъ вѣтру, въ завшивѣвшемъ бѣльѣ, въ рваной одеждѣ, босые, оборванные, отрепанные, кто въ подобiи шапокъ, кто съ обмотанной платкомъ головою, кто и вовсе безъ ничего съ краснымъ лысымъ черепомъ, съ больными исхудалыми, изможденными лицами, съ воспаленными, распухшнми, красными глазами, заросшiе неопрятными косматыми волосами, торчащими колтунами, тянули впередъ черныя жилистыя шеи и, казалось, не понимали того, что имъ говорили.

Уже не новая-ли какая провокацiя, а за нею пытки и смерть, не новыя ли издѣвательства, насмѣшки и оскорбленiя ихъ ожидали? И только то, что имъ наскоро успѣлъ разсказать Селиверстовъ, да сконфуженный видъ подходившихъ къ нимъ чекистовъ, похожихъ на ощипанныхъ пѣтуховъ, не позволилъ имъ скрыть такъ до сихъ поръ тщательно даже другъ передъ другомъ скрываемое прошлое.

— Кто служилъ въ офицерскихъ чинахъ, въ Императорской армiи, — вызывалъ чекистскiй старшина, — выходи впередъ и становись противъ праваго фланга. Кто состоитъ въ Братствѣ Русской Правды, которые есть инженеры, архитекторы, кто хлѣбникъ, мясникъ, портной, сапожникъ, становись по родамъ своихъ ремеслъ.

По новому верстали людей. Не вызывали, какъ обычно, — партiйцевъ, комсомольцевъ, эсъ-дековъ, эсъ-эровъ, кадетовъ, монархистовъ, кулаковъ, подкулачниковъ, вредителей, частниковъ, сопровождая каждый вызовъ грязными насмѣшками и прибаутками чекистскаго тона. Звали по трудовымъ признакамъ, звали по спецiальностямъ. Зачѣмъ въ каторгѣ понадобились «спецы», въ каторгѣ всѣ равны?

Изъ отобранныхъ по всѣмъ казармамъ группъ вызвали старшихъ годами, чинами, или положенiемъ, или знанiями и повели къ комендатурѣ.

Этимъ старшимъ роздали оружiе и имъ подчинили чекистовъ.

Потомъ ихъ построили и прилетѣвшiй вчера на аэропланѣ неизвѣстный, одѣтый по комиссарски человѣкъ, сказалъ:

— Прежде всего, господа, вы свободные люди. Но, такъ какъ вамъ, да еще такою массою, нельзя покинуть этихъ мѣстъ, пока вся Россiя не освободится отъ коммунистовъ …

— Развѣ освободилась отъ коммунистовъ хотя часть Русской земли? — робко перебилъ Селиверстовъ.

— Вы стоите на свободной землѣ, - спокойно, острымъ взглядомъ ясныхъ сѣрыхъ глазъ глядя въ глаза Селиверстову, сказалъ человѣкъ и показалъ на флагштокъ комендатуры.

На высокомъ древкѣ вмѣсто вылинявшаго бураго флага съ серпомъ и молотомъ тихо рѣялъ въ блѣдно-голубомъ бездонномъ небѣ Русскiй бѣло-сине-красный большой новый флагъ. Нѣсколько секундъ Селиверстовъ съ открытымъ ртомъ, не вѣря своимъ глазамъ, смотрѣлъ на него.

— Та-акъ, — протянулъ онъ. На него точно какой-то столбнякъ нашелъ. Теперь онъ ничего не понималъ. Да что же, наконецъ, случилось?

— Такъ какъ вамъ, хотя и свободнымъ людямъ, нельзя уѣхать отсюда, — продолжалъ прiѣзжiй, — вамъ надо устроить вашу жизнь по-человѣчески. Господа инженеры и архитекторы, вамъ надлежитъ выбрать мѣсто и немедленно приступить къ постройкѣ городка для проживанiя … Портные и сапожники, вамъ надо открыть мастерскiя, чтобы по-человѣчески всѣхъ одѣть. Промышленники, организуйте промысла, чтобы кормить людей, какъ слѣдуетъ. Васъ надо вылѣчить, одѣть, накормить, дать вамъ отдохнуть и поправиться, набраться силъ … Съ бывшими офицерами надо начать формировать новыя воинскiя части. Генералъ Броневскiй, — обратился этотъ человѣкъ къ стоявшему нѣсколько въ сторонѣ еще крѣпкому старику, внѣшнимъ видомъ отнюдь не походившему на генерала, но скорѣе на нищаго бродягу. — Вы чѣмъ командовали въ Великую войну?

— Старо-Муринскимъ пѣхотнымъ полкомъ, — хриплымъ, основательно простуженнымъ голосомъ отвѣтилъ тотъ, кого назвали генераломъ Броневскимъ.

— Вамъ поручается … На васъ возлагается обязанность изъ всей массы ссыльныхъ отобрать все крѣпкое, могущее стать подъ знамена, молодое и смѣлое и составить … роту ли … батальонъ … полкъ, словомъ, что наберется. Назначите офицеровъ и унтеръ-офицеровъ …. Создадите учебныя команды … Я вамъ доставлю уставы, наставленiя и учебники … Когда наладится дѣло, пришлю и оружiе. Позаботьтесь о выдѣленiи артиллеристовъ для формированiя батарей … Потомъ подумаемъ и о конницѣ … Все постепенно …

— Слушаю … Позвольте, однако, спросить васъ, съ кѣмъ я имѣю честь говорить?

Мягкая, милая и привѣтливая улыбка освѣтила суровое лицо сѣдого человѣка.

— Я, ваше превосходительство, никто … Я только передатчикъ воли будущаго Императора, что, соглашаюсь, звучитъ не совсѣмъ убѣдительно.

— Мнѣ понятно, — пробурчалъ генералъ Броневскiй.

— Передатчикъ воли … вѣрнѣе подготовитель пути тому, кого изберетъ Русскiй народъ, чтобы царствовалъ на Руси … Я же только … ротмистръ … Ротмистръ Ранцевъ …

— Слушаю, ротмистръ … Передайте кому надо, я вашу мысль понимаю и усвоилъ. Для будущаго Императора все, что въ моихъ силахъ и съ этимъ матерiаломъ, — генералъ сдѣлалъ жестъ въ сторону каторжныхъ землянокъ, гдѣ становилось все шумнѣе и шумнѣе, — я сдѣлаю. Я надѣюсь дня черезъ два доложить вамъ для доклада кому слѣдуетъ, какую часть можетъ выставить наша Песковско-Ямская совѣтская каторга …

VIII