Подвиги бригадира Жерара. Приключения бригадира Жерара

Клянусь, игра стоила свеч. Барт хотел после каждой партии повышать ставку на сотню золотых, но что значат деньги, когда на кону судьба Этьена Жерара? Мне представилось, будто все, кому важен исход – матушка, мои гусары, Шестой корпус армии, Ней, Массена и даже сам император, – собрались в этой пустынной долине и смотрят на нас. Каким ударом стало бы для них мое поражение!.. Однако я в себе не сомневался, ведь моя игра славилась не меньше, чем владение саблей, и, если не считать старика Буве из гусар Бершени, который выиграл у меня семьдесят шесть партий из ста пятидесяти, равных мне не было.

В первый раз я победил, хотя, должен признаться, карта пришла хорошая, и мой противник ничего не мог поделать. Во второй я играл, как никогда, перебил ему три взятки, но затем он сделал пять, вытянул короля и вышел на второй руке. Честное слово, мы так разгорячились, что он снял каску, а я – кивер.

– Ставлю свою чалую кобылу против вашего вороного, – сказал Барт.

– Идет! – ответил я.

– Саблю против сабли.

– Отлично!

– Седло, уздечку и шпоры! – воскликнул он.

– Согласен! – крикнул я.

Он заразил меня своим азартом. Я бы поставил своих гусар против его драгун, если бы они нам принадлежали.

А потом началась партия партий. О да, он играл, этот англичанин! Играл, как должно при такой ставке, но я, друзья мои, превзошел сам себя! Из пяти очков, которые нужны были для победы, три я получил еще на первой руке. Барт покусывал кончик усов и барабанил пальцами, а я уже видел себя во главе своих ненаглядных дьяволят. На второй руке я вытащил короля, однако потерял три взятки, и у меня стало четыре очка против его двух. Взглянув на следующую руку, я не удержался и вскрикнул от радости. Если уж это не победа, быть мне навеки в кандалах.

Дайте же карты, славный хозяин, я разложу их на столе.

Вот что мне пришло: валет и туз треф, дама и валет бубен и червовый король. Заметьте, трефы были козырями, а от свободы меня отделяло всего одно очко. Он понял, что дело плохо, и расстегнул мундир. Я снял ментик. Барт пошел с десятки пик. Я побил ее козырным тузом. Уже хорошо. Чтобы избавиться от козырей, я выложил валета, он – даму. Ничья. На его восьмерку пик я ответил дамой бубен. Он швырнул на камень семерку пик, и тут волосы мои встали дыбом. Под конец у нас обоих оказалось по королю. Барт получил два очка и, хотя карты ему пришли не самые лучшие, одержал победу над моей великолепной рукой. С досады мне хотелось по земле кататься. Да, в тысяча восемьсот десятом у Ватье умели играть, и это говорю вам я, бригадир Жерар.

Каждый из нас набрал четыре очка. От исхода следующей игры зависела моя судьба. Барт развязал кушак, а я снял портупею. Англичанин держался невозмутимо, и я призвал на помощь все свое хладнокровие, однако с меня градом лил пот. Раздавать выпало Барту. Признаюсь вам, друзья, руки у меня так дрожали, что я с трудом взял карты. Я поднял их – и что же? Угадайте, что я увидел? Короля! Короля! Козырного короля! Я уже хотел сказать об этом, но взглянул на своего товарища, и слова застряли у меня в горле.

Барт застыл с картами в руке и, открыв рот, смотрел мне через плечо взглядом, полным изумления и ужаса. Я развернулся и тоже остолбенел.

Неподалеку, метрах в пятнадцати, я увидел трех незнакомцев. В середине стоял господин высокого роста, но не долговязый – примерно как я. На нем была темная форма и маленькая двууголка с белым плюмажем. Однако поразила меня вовсе не одежда, а лицо. Резко очерченные скулы, нос с горбинкой, повелительный взгляд синих глаз, тонкие решительные губы – все говорило о том, что перед нами персона исключительная, каких на свете не много. Он сдвинул брови и так взглянул на Барта, что из помертвелых пальцев бедняги одна за другой выпали карты. Второй незнакомец с грубым загорелым лицом, словно вырезанным из древесины старого дуба, был в алом мундире, а третий, представительный мужчина с густыми бакенбардами, – в синем с золотой отделкой. Поодаль ординарцы держали трех лошадей, а сзади ждал драгунский эскорт.

– Эй, Кроуфорд! Какого черта вы делаете? – спросил худой человек.

– Вы слышали, сэр? – крикнул тот, кто был в красном. – Лорд Веллингтон хочет знать, что происходит!

Мой несчастный Барт пустился в объяснения, однако суровое лицо Веллингтона не смягчилось.

– Честью клянусь, это неслыханно, генерал Кроуфорд, – наконец сказал он. – Вы нарушили устав, сэр. Отправляйтесь на гауптвахту.

Я в ужасе смотрел, как Барт садится на лошадь и уезжает, понурив голову. У меня просто сердце разрывалось. Я упал на колени перед английским полководцем. Я умолял его пощадить моего друга. Рассказал, что я, полковник Жерар, свидетель тому, какой это бравый молодой офицер. Мое красноречие растрогало бы даже камень; я сам себя довел до слез, но Веллингтон был непреклонен. Я осекся и замолчал.

– А сколько у вас, во французской армии, весит поклажа мула? – спросил он.

Вот и все, что сказал этот невозмутимый англичанин в ответ на мою пламенную речь. Да француз на его месте зарыдал бы у меня на плече!

– Поклажа? – переспросил человек в красном мундире.