Читаем Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия) полностью

Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)

– Догнав фаэтон, против известного каретника Леонорье, я зашел туда. Хозяин обещал, что какая-то коляска будет готова завтра. «В таком случае я заеду с женой», – сказал д'Асмолль. Когда виконт хотел уходить, каретник заметил меня. «Что вам надо?» – спросил он. – «Я русский кучер, – сказал я, – и в ожидании места объезжаю лошадей у многих купцов, если б вы подумали обо мне…» – «Приходите завтра», – сказал он. Только что я хотел уйти, тот господин вернул меня: «Явитесь завтра ко мне. Я виконт Фабьен д'Асмолль и живу в улице Виль л'Евек. Я вас, может быть, возьму». – «Я во всю свою жизнь исполнял только два ремесла: кучера и кузнеца», – проговорил я. – «Вы кузнец? Так не можете ли мнепочинить сани русской работы?» – И я взял на себя починку саней.

– Слушай, – проговорила Василиса, – ты очень смышленый малый; нужно украсть ребенка, которого ты сегодня видел.

Мужик вышел.

Несколько секунд спустя Василиса услышала за собой шум… вошел Рокамболь, держа в руке кинжал.

Василиса, испугавшись, схватила свой стилет, еще запачканный кровью Милона. Рокамболь вырвал его из ее рук.

– Чего вы хотите?

– Двух вещей, только не старайтесь кричать, ибо раньше, чем слуги ваши придут, я вас убью…

– Буду молчать, – проговорила Василиса.

– Неужели вы могли думать, сударыня, что примиренье Рокамболя с Баккара могло быть искренно… На галерах я нашел друга… и я взялся устроить счастье Мадлены, для того нужно было, чтобы я помирился с графиней Артовой.

Он так умел хорошо подделать смех и голос, что графиня Василиса поверила ему.

– Судьбе угодно было, чтобы мы стали врагами, я вам предлагаю мир, – сказал Рокамболь.

– Мне мир, но на каких условиях?

– А вот на каких: мне нужно, чтобы вы умерли на пять дней, – и он схватил ее за горло, всунул в рот зернышко и держал до тех пор, пока она не проглотила. – Ну теперь я спокоен, – проговорил он, – счастью Мадлены и Антуанетты никто не помешает…

Он удалился.

Один из обычных вечерних посетителей кафе Марьяни был молодой живописец, о котором рассказывают романтическую историю. Он был талантлив, красив собою, хорошо ездил верхом.

Но однажды молодой ветреник попался в сеть: он влюбился в Клоринду (мнимую Мадлену) и Клоринда в него была влюблена без памяти.

Но однажды молодой посетитель явился в кафе; он был угрюм, бледен. Что же с ним случилось?.. Клоринда бросила его, и он чуть не убил себя с горя.

Однажды вечером в кафе вошел незнакомец и приблизился к живописцу.

– Мосье, я от Клоринды, она в Париже. Молодой человек едва удержался от крика.

– Хотите видеть ее сегодня?

– Мосье, не смейтесь надо мною, – сказал молодой человек.

– Я не смеюсь, пойдемте со мной, – проговорил майор.

Настал день свадьбы Аженора с Антуанеттой.

Клоринда, лукавая девочка легкого поведения, так искусно сыграла роль Мадлены, что старик стал совсем другой.

– Готов ли ты, дядя? – спросила Клоринда. Она была уже с ним на «ты».

– Да, дитя мое, отправимся… ведь ты знаешь, что до церкви св. Фомы далеко.

В церкви св. Фомы было немного народу, ибо Аженор этого не желал.

Де Морлюкс и Клоринда вошли в церковь, и они были примечены.

Церемония продолжалась недолго.

Клоринда увлекла виконта в коляску.

– Куда мы едем? – спросил он.

– В русскую церковь, смотреть свадьбу Ивана.

Де Морлюкс, может быть, и отгадал бы всю правду, если бы он не был увлечен Клориндой.

Они вошла в церковь – церковь была полна. Двери отворились, и будущие супруги вошли…

Де Морлюкс испустил ужасный крик и обернулся к Клоринде, но та, разразившись смехом, проговорила:

– Неужели, дядя, ты находишь, что невеста дурна? Де Морлюкса в обмороке вынесли из церкви, Клоринда шла сзади.

В это время молодой живописец подошел к Клоринде и сказал ей: «Пойдем». Та взглянула вопросительно на выходившего Рокамболя.

– Я прошу у вас еще сорок восемь часов, – проговорил Рокамболь.

Живописец наклонил голову в знак согласия. Час спустя молодые выходили из церкви. Ванда, которая держала под руку Рокамболя, чувствовала, как рука его дрожала, потом стала холодна.

– Господин, вы страдаете, – проговорила она.

– Замолчи, – сказал Рокамболь со страданием в голосе, и он взглянул последний раз на Мадлену, глаза его были полны слез.

Милон бежал, рыдая, за ним.

– Господин, – сказал он, – дети мои благодаря вам счастливы и не нуждаются более во мне. Я теперь ваш.

В то время, как два каторжника и падшая женщина старались укрыться от взглядов, к Рокамболю подошла другая женщина, которой Бог давно уже все простил, и, взяв его за руку, произнесла только одно слово:

– Искупление.