Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)

– Отлично. И если бы вы были тут, моя добрая барыня, то вы бы похлопали мне. Я так хорошо плакал, что дурак совершенно растаял.

Слепой расхохотался.

– Он дал мне целых сорок франков, – продолжал он рассказывать, – и прислал нашу привратницу, вдову Фипар, затопить у меня камин и сварить мне супу.

– Вижу, вижу, – заметила, улыбаясь, молодая женщина, – что у вас отличный аппетит.

– Гм… Аппетит-то хорош, но жажда еще сильнее, и если бы соблаговолили, милая барыня, приказать потешить меня винцом.

– Погоди, старый пьяница, – ответила, смеясь, молодая женщина, – ты тогда разболтаешься и можешь наделать кучу глупостей.

– Следовательно, я должен утолять свою жажду одной водой.

– Пока я не дозволю тебе пить вино. В тот день, когда тебе будет дано это разрешение, ты можешь спать хоть в самом кабаке.

– А смею спросить: скоро это будет?

– Не знаю еще. Ну, я не могу долго сидеть в вашей конуре, слушайте хорошенько: мы условились, что вы будете получать от меня ежемесячно по десять луи. Если вы только будете честно и добропорядочно выполнять роль слепого.

– Совершенно верно, моя добрая, но даю вам честное слово Гарена, что я отлично исполняю роль слепого, несчастного отца.

– А если вы дотянете свою роль до конца, то вам заплатят еще тысячу экю. Конечно, по окончании всей этой комедии.

Мнимый слепой радостно вскрикнул.

– Прощайте. Я зайду сюда завтра утром. Роллан не может прийти завтра ни утром, ни вечером, я это знаю. Но если бы он пришел вечером, то вы, вероятно, сумеете сказать ему, что я пошла по делу.

Сказав это, мнимая Гарен встала и, спустившись по лестнице, зашла к привратнице, которая была не кто иная, как вдова Фипар, приемная мать негодяя Рокамболя – щеголеватого виконта де Камбольха.

Так как вдова Фипар была посвящена в тайны мнимой дочери отца Гарена, то Тюркуаза вошла к ней, не стесняясь, и сказала:

– Я бросила вам наверху узел. Вы отнесете его в комнату, нанятую вами для меня в улице Лапп, и найдете швею, которая бы как можно скорее сшила все, что там завернуто. Понимаете?

– Конечно, моя красавица.

– До свидания.

Тюркуаза вышла от нее и, наняв фиакр, приказала ехать в улицу Монсей.

Через несколько минут после этого она уже была дома, то есть в отеле, куда поместил ее сэр Вильямс, сделавший из нее орудие своих преступных планов.

Войдя к себе, она поторопилась сбросить с себя свой костюм, приняла ванну и оделась в великолепный костюм.

– Что он? – спросила она у служанки.

– Ничего, доктор был и перевязал его. Он все спрашивал, скоро ли вы вернетесь.

Тюркуаза расхохоталась.

– Ну, бедный голубок, попался, – заметила она, – и я убеждена, что через три месяца от полезет в скважину замка по первому знаку моего мизинца.

Сказав это, молодая женщина прошла в комнату, где ожидал ее раненый Фернан.

– Наконец-то, – прошептал он при виде ее.

– Неужели вы е таким нетерпением желали меня видеть, – спросила вкрадчиво молодая женщина, бросая на Фернана такой взгляд, который невольно заставил его покраснеть.

– Извините меня, – прошептал он.

Она улыбнулась еще раз и небрежно бросилась в большое кресло, стоявшее около кровати больного.

С этой минуты Фернан Роше стал жить как во сне. А она, его очаровательница, по-прежнему продолжала окружать себя глубокой тайной.

Через несколько дней после этого он мог уже вставать, и Фернан был очень обрадован, когда прелестная незнакомка сказала ему:

– Сегодня великолепный день, солнце так и греет, и в воздухе очень тепло. Если вы будете благоразумны, то я позволю вам пройти раза три по саду… конечно, опираясь на мою руку.

Дня через три после этого, когда Фернану сделалось уже почти совсем хорошо, прелестная незнакомка сказала ему:

– Мой друг, я попрошу вас оказать мне большую услугу.

– Все, что вы хотите, лишь бы я мог доказать вам свою…

– Можете, – перебила она, – к чему все эти громкие фразы. Слушайте меня хорошенько.

– Говорите.

– Вы, конечно, знаете, что я не могу сказать вам ни моего имени, ни названия улицы, где стоит этот дом.

– Да.

– Следовательно, вы, верно, не откажетесь дать мне ваше честное слово, что вы будете повиноваться мне слепо.

– Даю.

– Слепо – в точном значении этого слова, так как я завяжу вам глаза.

Фернан удивился.

– Завязав вам глаза, вас посадят в карету, но предварительно вы возьмете с собой это письмо, в нем будут заключаться мои инструкции, и вы увидите, чего я жду от вас.

– Это что-то вроде главы из сказок «Тысячи и одной ночи».

– Почти что так.

– Но куда же меня повезут?

Молодая женщина расхохоталась.

– Странный вопрос! – заметила она. Зачем же вам глаза завязывают?

– Да, вы правы.

– Вы сядете в карету, вас повезут… затем остановятся, и вы выйдете. Тогда вы снимете повязку и прочитаете мое письмо.

– А когда надо ехать?

– Сейчас же.

Затем она села к письменному столу и, написав несколько строчек, приказала подать Фернану его плащ.

– Вот этим платком, – сказала она, снимая со своей шеи маленький платочек, – я завяжу вам глаза, и вы должны думать обо мне, пока у вас будут завязаны глаза.

Затем Тюркуаза завязала ему глаза, посадила его при помощи кучера в карету и захлопнула ее дверцы.