Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России (1849-1855 г.)

В середине 1852 года, согласно полученному распоряжению из С.-Петербурга, Невельской занимает залив Тамари-Ацива на Южном Сахалине, учреждая там Муравьёвский пост, и после поднятия флага объявляет о принадлежности острова России. Одновременно лейтенанту Н. В. Рудановскому поручается производство топографических съемок внутри Сахалина и на побережье, что впоследствии дало возможность составить первую достоверную карту южной части острова.

В апреле 1854 года в Императорскую Гавань прибыл на фрегате «Паллада» вице-адмирал Путятин, который привез сообщение о возможности войны с Англией и Францией, а также о прибытии весною на Амур Н. Н. Муравьева.

Надвигающаяся война, которая могла привести к захвату превосходными силами англо-французского флота гавани в Петропавловске и утверждению противника в других пунктах побережья, заставила русское правительство действовать энергичнее. Муравьёву было отдано распоряжение приступить к строительству в Сретенске пароходов и непаровых судов, а также готовиться к сплаву войск по Амуру для подкрепления Петропавловска. Правительство при этом вспомнило слова Муравьёва в одной из его записок о том, что достаточно англичанам устроить "умышленный двухнедельный разрыв с Россией, чтобы завладеть Авачинской губой и потом заключить мир, чтобы Авачинской губы нам уже не отдать". Поэтому, по предложению Муравьёва, там было приступлено к созданию военного порта как главной русской опоры на Тихом океане. Невельской же считал, что Камчатка, оторванная от остальной России бездорожьем восточно-якутской тайги и замерзающим в течение полугода Охотским морем, не сможет вести длительную оборону и что поэтому целесообразнее все силы употребить на создание такого порта в южной, незамерзающей части побережья Татарского пролива или Японского моря, который, будучи связан удобными внутренними путями с Амуром и через него с основными центрами страны, сможет обороняться, опираясь на тылы.

Свои мысли по этому поводу Г. И. Невельской неоднократно высказывал как в официальных рапортах и письмах в Петербурге, так и самому Муравьёву.

Это вызвало холодок в отношениях Муравьёва к своему строптивому подчиненному и, в конце концов, привело к полному разрыву. Муравьёв критики не терпел, а так как в конце концов Невельской все-таки оказался прав и сам Муравьёв, после блестяще отраженной камчатским губернатором В. С. Завойко атаки союзного флота на Петропавловск, должен был снять гарнизон Петропавловского порта, жителей и военное имущество, и все это перебросить в устье Амура, то и совсем перестал считаться с заслугами Невельского и при первом удобном случае постарался убрать со своего пути такого самостоятельного в действиях и мнениях человека, как Г. И. Невельской.

В признание заслуг Геннадия Ивановича, с которыми не считаться было нельзя, он был произведен в контр-адмиралы, награжден двумя орденами, но тем не менее дни его пребывания на Амуре уже были сочтены. Прибыв на Амур, летом 1865 года, Муравьёв, в качестве главнокомандующего всеми собравшимися здесь вооружёнными силами, назначил Невельского начальником своего штаба, одновременно сообщив последнему об упразднении Амурской экспедиции и создании новой администрации во главе с камчатским губернатором В. С. Завойко. Несмотря на преподнесенную "позолоченную пилюлю" — важный пост, — Невельской великолепно понимал, что это назначение является фактической отставкой. И действительно, когда Муравьёв осенью отбыл через Аян со своей свитой обратно в Иркутск, Невельской остался жить на Амуре в качестве частного лица безо всяких обязанностей, и летом 1856 года с женой и двумя детьми покинул край, в изучение которого вложил свои силы и всю душу.