Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России

Отойдя от Айгуни на расстояние около 7 верст, Н. Н. Муравьев пристал на левом берегу к маньчжурской деревне и здесь отобедал со своей свитой, а к вечеру возвратился к вооруженным катерам, стоявшим против Айгуни, у противоположного берега реки. Вскоре прибыл сюда чиновник от князя И-Шана узнать о здоровье генерала и о причине его гнева и вместе с этим просил извинить их.

Такова была сущность представлений генерал-губернатора и возражений на эти представления китайского уполномоченного князя И-Шана.

Эти обстоятельства показали, что инструкции санкт-петербургских дипломатов для ведения переговоров с китайцами — инструкции, которым эти дипломаты придают огромное значение и ставят себе в заслугу, здесь не имеют места, и что только решительными действиями, противоположными этим инструкциям, и возможно достигнуть надлежащей цели. Пример Амурской экспедиции, действовавшей, как мы видели, радикально противоположно повелениям из санкт-петербургских канцелярий, убедили уже генерал-гу-бернатора в необходимости, прежде чем разговаривать с китайцами, раскинуть военные поселения (станицы) по берегам рек Амура и Уссури, и тем, как представлял и я, фактически указать Китаю, что эту страну Россия всегда считала своею. Только такие действия, то есть военные поселения и передвижение батальонов и вооруженных катеров (вроде канонерок), и привели к надлежащему результату.

Маньчжуры, видя, что все наши справедливые доводы на право обладания Приамурским и Приуссурийским краями могут быть подтверждены и нашими, уже совершенными там действиями, решили прийти к соглашению на условиях, предложенных Н. Н. Муравьевым. Но так как они не были хорошо знакомы с Уссурийским краем, то боялись, чтобы в наши владения не вошли местности, откуда происходит их царствующая династия. Поэтому они желали в настоящем договоре сохранить более или менее неопределенное положение в Приуссурийском крае и просили генерал-губернатора, не употребляя здесь слова «граница», предоставить возможность точнее договориться о ней в Пекине, то есть провести ее так, как указано выше в первом пункте проекта договора, предложенного Н. Н. Муравьевым.

Вследствие этого на другой день, то есть 15 мая, прибыли на баржу к генерал-губернатору батальонный командир с Айжиндаем для окончательного соглашения по всем договорным статьям проекта, представленного генерал-губернатором, и с убедительной просьбой от князя И-Шана, чтобы слово «граница» в Уссурийском крае было вычеркнуто, то есть чтобы в землях от верховья реки Уссури до моря предоставлено было, согласно проекту генерала, утвердить границу в Пекине, а потому эти земли впредь до ратификации в Пекине оставить без разграничения. Генерал-губернатор согласился на изменение редакции первой статьи, почему она и выражена так: «От Устъ-Стрелки, то есть слияния рек Шилки и Аргуни, левый берег реки Амура и далее от устья реки Уссури до моря оба берега реки Амура и вся страна до моря да будет владение Российского государства. Правый берег реки Амура до устья реки Уссури — владение Китайского государства. Земли, лежащие от реки Уссури и от верховьев ее до моря, оставить между обоими государствами неограниченными до усмотрения российского императора и китайского богдохана»[83]. К этому, по настоянию Айжиндая, относительно земель от верховьев реки Уссури, прибавлено «как и ныне»[84]; на все это последовало согласие генерал-губернатора, ибо это обстоятельство нисколько не изменило существа представленного им проекта. Право свободного плавания по пограничным рекам Амуру и Уссури, о котором говорится во второй статье, в маньчжурском тексте вышло по рекам Сахаляп-Ула, Сунгари-Ула и Уссур-Ула. Айжиндай заметил, что, стало быть, на основании этого пункта трактата, русские могут плавать по реке Сунгари и внутрь Маньчжурии и торговать в лежащих по берегам этой реки городах? Ему отвечали на это утвердительно и доказывали всю пользу от этого как для самих маньчжуров, так и для всей страны. Он охотно согласился с этим, почему в трактате, во втором пункте, и было выговорено: плавать по реке Сунгари и производить торговлю по берегам этой реки.

В заключение генерал-губернатор заявил, что так как теперь они согласились окончательно по всем статьям, то он намерен подойти с вооруженными катерами ближе к Айгуни и салютовать в честь заключенного трактата. Айжиндай предложил на это подойти к их берегу, если генералу угодно, но просил только не стрелять, прибавив при этом: «Мы, чиновники, да и наши военные не любят выстрелов». Это желание было исполнено и затем ни в этот день, ни в следующие за ним дни никакого салюта произведено не было. Для окончания различных мелочных недоразумений Шишмареву приходилось еще два раза ездить к амбаню.