Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России

В случае решительного отказа китайцев на представление Сената об открытии для нас плавания по реке Амуру Мятлев запросил от селенгинского коменданта Якоби мнение, какие по местному усмотрению можно изыскать способы к свободному сообщению по реке Амуру: увеличением ли числа войск или другими мерами? По важности вопроса выяснение его велено было вверить одному надежному чиновнику и о содержании им этого в тайне взять от него подписку под присягою. Тайна о видах на Амур была открыта адъютанту коменданта Якоби поручику Власову. Якоби ответил, что он, управляя Селенгинским округом, не имеет никаких сведений о Нерчинском крае, тем более об Амуре. В донесении же своем, вслед за сим, пишет, что он получил некоторые сведения от Владыкина, директора российских караванов, возвратившегося из Китая; он ему объяснил, что в восточной стороне Амурского края населения много, что земля по течению Амура весьма плодородная, и при этом показывал полученную им в Пекине маньчжурскую карту, из которой видно, что на Амуре находятся будто бы города и при устье — флотилия, на которой до 4000 человек экипажа.

В следующем затем рапорте Сенату, от 21 сентября 1756 года, Якоби объясняет, что, по его мнению, основанному на достоверных сведениях, не должно с нашей стороны делать решительных сношений с китайским двором относительно домогательства плавания по реке Амуру, но прежде надобно на границах селенгинской и нерчинской, в приличных местах, поставить провиантские магазины и заготовить хлебные запасы; потом выслать из России достаточное число войска, снабдив его полным вооружением и артиллерией. Когда все эти необходимые меры приведутся в исполнение, тогда только можно будет обратиться к трибуналу с требованием о дозволении свободного плавания по Амуру. Если же со стороны китайского правительства последовал бы отказ, то тогда распорядиться построением на берегах реки Амура крепостей и редутов. Когда все это будет сделано, тогда только можно ожидать успеха, ибо китайцы, внезапно увидя многочисленную стражу, едва ли будут в состоянии начать какие-либо военные действия. «Все сие, — писал Якоби, — будет стоить больших издержек, но они вознаградятся важной выгодой, какая может произойти от обеспечения Камчатки продовольствием. Можно тогда принять в подданство и мунгал, что наверно последует, когда они увидят столько крепостей около мест их жительства. Наконец, если бы и случилось, что китайское правительство не согласилось бы на наши требования относительно реки Амура, то учреждение крепостей и усиление войск все же не было бы излишне, несмотря на значительные расходы, и служило бы к славе, а не бесславию России[3]. Несмотря, однако, на живое участие, какое в то время принимали относительно реки Амура, это дело остановилось в самом начале».

Мнение Якоби о построении на Амуре крепостей, к несчастью, нисколько не отвечало местным тогдашним обстоятельствам, ибо мы, вследствие различных пограничных столкновений, находились с Китаем в неприязненных отношениях. Якоби полагал, что бывшей тогда за Байкалом военной стражи недостаточно и что надо прислать еще 30 000 войска; но такого числа послать тогда не могли, да и продовольствовать было нечем. При таком положении дел нам оставалось только отстаивать собственную свою границу, растянутую на огромное пространство, и потому представление Якоби было оставлено без последствий.

Китайцы, между тем, видя, что мы бессильны против них, лишают нас права свободной торговли, выговоренной Нерчинским трактатом, и посольство Кропотова, отправленное в Пекин при императрице Екатерине II в 1767 году для улажения несогласий с Китаем, с немаловажными усилиями, едва могло добиться от них согласия на водворение с ними торговли в одном пограничном пункте. Таким пунктом является только что основанная Кяхта; сперва она делается только местом сбыта наших сибирских произведений, но через весьма короткий промежуток времени туда везут и фабричные произведения Европейской России, и она становится новым источником государственного дохода, связывает более тесным союзом нашу Сибирь с Европейской Россией и поэтому делается для нас весьма важным пунктом.

Войдя на северо-востоке в соприкосновение с океаном и основав в Кяхте сношения с Китаем, мы устремляем все наше внимание, во-первых, на сохранение и обеспечение кяхтинской торговли и на приведение в порядок дел на прибрежьях Охотского моря, в Камчатке и Северо-Западной Америке — новых владениях наших ^{20}, богатых пушными товарами; во-вторых, на устройство с ними сообщения. Но при этом-то последнем обстоятельстве мы и встретили непреоборимые природные препятствия и увидели всю справедливость мнений о необходимости возвращения реки Амура, — мнений, поданных на Камчатке в 1745 году, Мятлевым — в 1753 году и Якоби — в 1755 году.