Подвиги русских врачей(Из истории борьбы с заразными болезнями)

В своей речи «О способе учить и учиться медицине» Мудров, обращаясь к слушателям, говорит: «Вам надобно готовиться к понесению тяжких трудов на будущем поприще вашем и не искать ничего, кроме строгого исполнения священных обязанностей ваших, какие бы вражды или гонения ни приписывали вам на сем тесном пути… вам нужно беспрестанно бодрствовать, беспрестанно трудиться». И дальше «начав с любви к ближнему, я должен бы внушить вам все прочие, проистекающие из оной врачебные добродетели, а именно: услужливость, готовность к помощи во всякое время, и днем, и ночью, приветливость, привлекающую к себе робких и смелых, милосердие к чужестранным и бедным, бескорыстие, снисхождение к погрешностям больных, кроткую строгость к их непослушанию, вежливую важность с высшими… удаление от суеверия, целомудрие и пр.»[12].

Это было сказано через 15 лет после смерти Самойловича. Но дух, проникающий эту речь, тот же, что и у Самойловича. В другом месте той же речи Мудров говорит: «Поверьте же, что врачевание не состоит ни в лечении болезни, ни в лечении причин ее. Я вам скажу кратко и ясно: врачевание состоит в лечении самого больного». Эти слова нисколько не утратили своего значения и в настоящее время.

Мудров был передовой по тому времени человек, друзьями его были Н. И. Новиков и А. Тургенев, брат известного декабриста. Высланный за «непочтительность» к А. А. Аракчееву и Д. А. Гурьеву, вице-президент Академии художеств А. Ф. Лабзин нашел по пути в ссылку в Сенгилей приют и почетный прием у Мудрова; все три дня пребывания его в Москве дом Мудрова был иллюминирован в его честь.

С Мудровым был близок друг Пушкина П. Н. Чаадаев (1796–1856). Можно еще сказать, что Мудров был первым русским ученым, заложившим основы военной гигиены, первым русским профессором военной медицины, начавшим читать 17 августа 1808 г. в Московском университете курс «Науки о гигиене и болезнях обыкновенных в действующих войсках».

В 1830 г. в России появилась холера. Мудров был командирован как член комиссии по борьбе с ней в Саратов. По пути туда, во Владимире им была выпущена брошюра «Краткое наставление, как предохранять себя от холеры, излечивать ее и останавливать распространение оной».

После прекращения эпидемии он вернулся в Москву и возобновил занятия в университете, здесь же им было составлено (вместе со Страховым) «Наставление простому народу, как предохранять себя от холеры и лечить занемогших сею болезнью в местах, где нет ни лекарей, ни аптек». Из Москвы Мудрову пришлось отправиться для борьбы с холерой в Тулу, а оттуда в июне 1851 г. в Петербург, где свирепствовала холера. С печалью пишет он Чаадаеву: «тяжко расставаться с близкими и вами, а долг велит ехать».

Работу в Петербурге сильно затрудняло недоверие к врачам населения, напуганного эпидемией. Но Мудров нашел путь к доверию: 1 июля, открывая больницу, он, прекрасный оратор, выступил перед толпой возбужденных судостроительных рабочих с речью, в которой призывал отнестись с доверием к медицинскому персоналу. Ему удалось успокоить народ. Больница начала работать, но 7-го он сам заболел, а 8-го скончался.

Так окончилась жизнь замечательного человека, прекрасного врача-ученого, истинного учителя врачей и общественного деятеля.

Очерк третий СЫПНОЙ ТИФ

В 1916 г. в немецком журнале «Zeitschrift für Gigiene» (т. 82, вып. 2) появилась статья турецкого врача Гамди, эпически рассказавшего об опыте некоего Г. О. (Н. О.), который, работая в Эрзинджане (Малая Азия), для изучения сыпного тифа ввел 310 здоровым военнопленным кровь сыпнотифозных, находившихся в разгаре болезни. Из зараженных заболело 174, умерло 49.

С тех пор и до сегодняшнего дня в учебниках, из монографии в монографию блуждает этот анонимный преступник, фамилия которого была скрыта от читателей, а сам он трактовался автором статьи как душевнобольной. В настоящее время мы можем совершенно точно сказать, что это был турецкий врач Гамид Осман, что сам автор статьи был соучастником этого преступления, точно так же как косвенными участниками ужасного опыта были немецкие врачи Гейнц Цейсс и Роденвальдт. Только незнание литературы и истории медицины не позволяло уже давно назвать фамилии участников этого бесчеловечного опыта, о котором спокойно рассказал в 1926 г. сам Цейсс в монографии, посвященной Обермейеру[13]. Нужно думать, что д-р Гейнц Цейсс, фашистский профессор времен Гитлера, проводил и в дальнейшем, но более изощренно, аналогичные «научные» эксперименты. Сделанное Гамидом Османом, Гамди и другими бледнеет и кажется невинным сравнительно с преступлениями, совершенными фашистскими медиками во время второй мировой войны.

Сопоставим указанный факт со следующим, рассказанным без всякого подчеркивания своего героизма русским врачом, ординатором Одесской городской больницы, а впоследствии профессором в Петербурге, Осипом Осиповичем Мочутковским.