Подвиги русских врачей(Из истории борьбы с заразными болезнями)

В конце книги Раухфуса «Успехи применения противодифтерийной сыворотки в России» помещен указатель материалов соединенной комиссии. Здесь перечислены ответы корреспондентов комиссии и вышедшие в свет литературные данные. Откуда только не поступали эти листки, проникнутые торжеством победы над дифтерией: и из каких-то Новоселок Муромского уезда Владимирской губернии, и из города Петропавловска Акмолинской области, и из заброшенного села Черновского Сергачского уезда Нижегородской губернии, и из далекой Ферганской области — из города Нового Маргелана. С востока и запада, севера и юга были получены эти сведения, говорившие о победе человеческого разума над жестокой стихией болезни и, казалось бы, слепого рока.

Комиссия, конечно, пришла к заключению об успешности применения сыворотки. По количеству наблюдений это исследование было в те годы единственным в мире.

Независимо от чисто специальных замечаний о некоторых методических недостатках этой работы, русские ученые смело подытожили результаты многочисленных случаев применения нового способа лечения, против которого выступали в то время даже некоторые «европейские знаменитости».

Теперь, оглядываясь на прошлое, можно сказать, что действие сыворотки и не нуждалось, по существу, в заключении специальной комиссии. Можно смело и категорически утверждать, что этот способ лечения был радостно принят всем населением. Врачам нужно было лишь использовать это средство. Говорят, что лучшая пропаганда — это пропаганда действием; здесь же была пропаганда успехом и успехом неоспоримым.

В книге «Успехи применения противодифтерийной сыворотки в России» К. А. Раухфуса, в вводной ее части, можно прочесть: «Первые опыты применения противодифтерийной сыворотки в России осенью 1894 года начались в Москве (Филатовым. — Г. В.) и в С.-Петербурге (Раухфусом. — Г. В.), в Полтавской и Саратовской губерниях; с начала 1895 года новое лечение дифтерии стало применяться в Черниговской, Самарской, Екатеринославской и Московской губерниях и в течение того же года уже в большинстве губерний и областей Российской империи (подчеркнуто нами. — Г. В.). За короткое время антидифтерийная сыворотка завоевала общее признание. Уже в течение 1895 года возникают в России 10 лабораторий для приготовления противодифтерийной сыворотки, одни при существующих научных учреждениях, другие самостоятельно.

Собирались добровольные пожертвования для приобретения сыворотки.

Матери заболевших детей не следили за статистическими выкладками и теоретическими спорами, они требовали лечения детей „уколами“ и только „уколами“. „Ничто не имеет такого успеха, как успех“».

Некоторые немецкие авторы получали будто бы довольно удовлетворительные результаты при лечении больных дифтерией обыкновенной (нормальной) лошадиной сывороткой. Однако благоприятный и далеко не постоянный результат, как известно теперь, получался не потому, что действовала нормальная дифтерийная сыворотка лошадей а потому, что в крови даже «неподготовленных» лошадей можно обнаружить иногда дифтерийный антитоксин. Появление его вернее всего объясняется тем, что лошади, подвергаясь действию попадающих в их организм дифтерийных возбудителей, хотя и не заболевают дифтерией, но вырабатывают в своем организме противоядие.

Русскому ученому С. К. Дзержговскому первому принадлежит честь обнаружения этого факта (1898 г.) и, таким образом, объяснения, почему нормальная лошадиная сыворотка иногда может оказаться целительной. Подчеркиваем — иногда.

Честь приготовления сыворотки в России для широкого применения принадлежит Г. Н. Габричевскому (1860–1907 гг.). Это ученый, не отделявший теорию от практики, человек бескорыстный, разносторонний, бесстрашный и не склонявший головы перед авторитетами.

Г. Н. Габричевский (1860–1907).

Немедленно после открытия сыворотки против дифтерии он отправился в Пастеровский институт. В нем тогда работал И. И. Мечников и его талантливые ученики, не находившие приложения своим силам в официальных учреждениях царского правительства.

Здесь работали и В. М. Хавкин, и А. М. Безредка, и М. В. Вейнберг и Л. С. Вольман, впоследствии во время оккупации Парижа убитый гитлеровцами. Здесь писали свои диссертации и готовились к научной деятельности будущие русские микробиологи — известные впоследствии в России и за ее пределами ученые Л. А. Тарасевич, В. А. Оппель, В. В. Иванов, И. 3. Лорис-Меликов, И. М. Гиммель, Н. Д. Благовещенский, П. В. Циклинская, H. С. Протопопов, И. О. Сявцилло, В. И. Никольский, Л. М. Горовиц-Власова, А. М. Лункевич и многие-многие другие.

Сюда-то и приехал Габричевский, работавший одно время в Пастеровском институте у Мечникова. Русский ученый пользовался в Институте особой симпатией. Друг Мечникова — Ру сказал о нем: «Мы сохранили от посещений Габричевского замечательные воспоминания. Было радостно видеть Габричевского среди нас во время его приездов в Париж. Это был ученый, горящий священным огнем, полный достоинства, и больше того, обладавший благородным, обаятельным характером»[26].