Подвиги Шерлока Холмса

– Мне показалось, что в вашем голосе прозвучала некоторая тревога, когда вы упомянули своего племянника, – сказал Холмс. – Поскольку доктор Гриффин наследует это состояние, значит, он был в дружеских отношениях с Трелони?

Священник беспокойно заерзал в кресле.

– В самых дружеских, – отвечал он с некоторой поспешностью. – Да, он как-то спас жизнь сквайру. В то же время должен сознаться, что он всегда был человеком горячим и невыдержанным. Его вспыльчивость привела к тому, что местные жители имеют против него сильное предубеждение. Если полиция сумела представить соображения насчет того, как умер Трелони, мой племянник, возможно, уже находится под арестом.

Священник умолк и обернулся. В дверь настойчиво постучали. Спустя секунду она распахнулась, и миссис Хадсон мелькнула за спиной человека невысокого роста, худого, с крысиным лицом, в клетчатом костюме и котелке. Увидев мистера Эпли, он остановился на пороге и что-то удивленно проворчал.

– У вас определенный дар, Лестрейд, являться в ту минуту, когда не обойтись без театральных эффектов, – неторопливо произнес Холмс.

– И кое для кого это оборачивается весьма неприятным образом, – заметил сыщик, кладя свою шляпу рядом с газовой горелкой. – Судя по присутствию этого достопочтенного джентльмена, я делаю вывод, что вы уже в курсе убийства в Сомерсете, которое не представляет большой загадки. Факты вполне очевидны, и обстоятельства выстроились в одном направлении, словно указательные столбы, не так ли, мистер Холмс?

– К сожалению, указательные столбы можно легко переставить, – сказал Холмс. – Это банальность, но в прошлом, Лестрейд, я пару раз имел возможность убедить вас в ее истине.

Агент Скотленд-Ярда гневно покраснел.

– Ладно, мистер Холмс, возможно, что-то там и было. Но сейчас-то какие могут быть сомнения? Есть и мотив, и возможность для совершения преступления. Виновника мы знаем, и остается лишь найти орудие убийства.

– Повторяю – мой несчастный племянник… – встревоженно заговорил священник.

– Я не называл имен.

– Но вы не скрывали, кого имеете в виду, с той самой минуты, когда узнали, что он лечил мистера Трелони! Разумеется, это злосчастное завещание ему первому отдает предпочтение.

– Вы позабыли упомянуть о его репутации, мистер Эпли, – неумолимо продолжал Лестрейд.

– Да, он несдержан, романтичен, горяч, если вам угодно! Но хладнокровный убийца – никогда! Я его знаю с пеленок.

– Ладно, посмотрим. Мистер Холмс, мне бы надо переговорить с вами.

Во время этой словесной перестрелки между нашим несчастным клиентом и Лестрейдом Холмс рассматривал потолок с тем безучастным и мечтательным выражением лица, которое я замечал у него только в те минуты, когда мозг нашептывал ему, что в клубке очевидных фактов и не менее очевидных подозрений появилась трудноуловимая нить доказательств. Неожиданно он поднялся и обратился к священнику:

– Я полагаю, вы возвращаетесь в Сомерсет сегодня днем?

– В 2.30 с Паддингтонского вокзала. – Он вскочил на ноги, и по лицу его расплылся румянец. – Значит ли это, мой дорогой мистер Холмс…

– Мы с доктором Уотсоном поедем вместе с вами. Не могли бы вы, мистер Эпли, попросить миссис Хадсон подозвать кэб?

Наш клиент кинулся вниз по лестнице.

– Весьма любопытное дельце, – сказал Холмс, набивая кисет табаком.

– Рад, что наконец-то вы увидели его в этом свете, мой дорогой друг, – заметил я, – ибо мне в самом деле показалось, что вы с самого начала проявляли некоторое нетерпение в отношении почтенного священника, особенно когда он принялся разглагольствовать о своей юношеской мечте стать врачом и о том, что по причине своей рассеянности он вполне мог бы удалить у здорового пациента желчный камень.

Эффект, произведенный этим вскользь брошенным замечанием, был необычаен. Какое-то время Холмс сидел, неподвижно уставившись в пространство, а затем вскочил на ноги.

– Боже милостивый! – вскричал он. – Ну конечно же!

Краска бросилась ему в лицо, а в глазах появился тот неожиданный блеск, который был мне давно знаком.

– Как всегда, Уотсон, ваша помощь неоценима, – с оживлением продолжал он. – Хотя сами вы и не излучаете свет, но указываете к нему дорогу.

– Я вам помог? Упомянув о желчном камне, о котором говорил священник?

– Именно.

– Будет вам, Холмс!

– В данную минуту мне надобно отыскать одну фамилию. Да, вне всяких сомнений, мне надобно отыскать фамилию. Не подадите мне тетрадь для заметок на букву «Б»?

Я подал объемистую тетрадь, одну из многих, в которые он приклеивал вырезки из газет о происшествиях, привлекших его внимание. Зачем она ему может понадобиться, я подумать не успел.

– Но, Холмс, в этом деле нет никого, чья фамилия начиналась бы с буквы «Б»!

– Совершенно верно. Я это знаю. Ба… Бар… Барлет! Гм! Ха-ха! Отличный алфавитный указатель!

Нетерпеливо перелистывая страницы, Холмс внимательно перечитал, что ему было нужно, после чего захлопнул тетрадь и принялся барабанить по ее обложке своими длинными нервными пальцами. Стеклянные трубки, мензурки и реторты, которыми был заставлен стоявший за его спиной стол для проведения химических опытов, сверкали в лучах солнца.