Подводная агентура

Андрей настроился на отдых и стал постепенно проваливаться в сон. Позади почти сутки дороги, которая началась с перелета на гражданском самолете, потом порт на Средиземном море, какие-то люди с бумагами и потными лицами носились и ругались, что задерживается выезд международной археологической экспедиции на остров Крит. Спецназовцы понимали, что их сейчас прикрывают и обеспечивают им выход под определенной легендой их коллеги. Потом куда-то увезли их снаряжение в опечатанных ящиках, затем последовала посадка на паром, позже, уже в нейтральных водах, пересадка на греческий сухогруз, где уже находилось их снаряжение, потом в Аденском заливе наконец-то встретились со своими.

Ломашевский не ложился, а сидел с ноутбуком и знакомился с какой-то информацией. Наверняка он сейчас смотрел и последние новости с сомалийского побережья, потому что о благополучном прибытии на свой корабль он передал по телефону спутниковой связи. В дверь постучали, и в кубрик вошел командир группы российских кораблей. Они уселись с Ломашевским в сторонке и тихими голосами стали что-то обсуждать, тыкая поочередно пальцами в экран ноутбука. Истомин решил, что сейчас обсуждаются нюансы их высадки на побережье, и окончательно уснул.

Утро встретило ярким солнцем, бьющим в иллюминатор, и запахом моря. Странно, но Андрею казалось, что здесь море пахнет совсем не так, как под Новороссийском. Там запах мягче, приятнее, а здесь он какой-то едкий с примесью запаха водорослей. Возможно, это ему просто казалось, возможно, дно судна ниже ватерлинии обросло водорослями в южных морях. Не хотелось об этом думать, думать хотелось о том, что каждое море, как и человек, имеет свой запах. И нет ничего роднее запаха близкого, любимого человека. Андрей подумал о том, что не помнит, как пахнут девушки, которых, как ему казалось, он когда-то любил. Ему стало смешно от мысли, что если бы девушки узнали, что он им приписывает какие-то запахи, то обиделись бы на всю жизнь.

Еще Андрей вспомнил, что море так пахнет из-за каких-то микроорганизмов, о которых он где-то когда-то читал [5]. От этой мысли ему стало неприятно, и он решительно открыл глаза. Первое, что он увидел, это своего командира, который потягивал кофе из пластикового стаканчика и смотрел на экран ноутбука. Андрей посмотрел на часы, выставленные по корабельному времени. Было половина шестого.

– Доброе утро, Денис Васильевич, – потягиваясь, сказал Андрей и сел на своем матрасе.

– Доброе, – глянув на него, ответил Ломашевский. – Чего вскочил? Не нервы ли, часом?

– Отнюдь, – с улыбкой возразил Андрей, – боевой настрой и полное отдохновение.

– Кофе хочешь? – вдруг спросил командир и пододвинул термос.

Истомин решил, что такой жест расположения следует расценивать как приказ. Все-таки он командир группы, а Ломашевский руководитель операции. Одно слово – командование! Взяв из стопочки чистый пластиковый стаканчик, Андрей налил кофе и потянул носом. Кофе был явно не растворимый. Скорее всего, его принесли ночью приготовленным кофемашиной, что на мостике или в офицерской кают-компании.

– Как настроение? – спросил командир, не глядя на Андрея.

– Нормальное, а что? Группа готова, снаряжение исправно, задача ясна. Ждем приказа и…

– И вперед, – продолжил мысль Ломашевский задумчиво. – Я тут определил курс по навигатору на место предполагаемого крушения яхты. Часа четыре вам ходу.

– Выходить лучше ночью, – предложил Андрей. – На месте окажемся в предрассветных сумерках. Как раз будет время притопить у берега снаряжение и с аквалангами на осмотр.

– Уверен, что одного погружения вам хватит?

– Нет, не уверен. Все-таки морская яхта, у нее одна длина только тридцать два метра. Я по регистру смотрел. Двенадцать пассажирских кают, две каюты экипажа, бар, кинозал и еще шесть различных помещений. Найти то, не знаю что, будет непросто.

– Это выглядит как герметичный сосуд или контейнер не очень большого размера. Не очень большого потому, что несли его скрытно при себе и без большого количества вещей. Размер, например, позволяющий уместиться в дамской сумочке. А еще вы там можете натолкнуться на других охотников.

– Да, скорее всего, – усмехнулся Андрей. – Раз все это заварилось, то яхту будут искать и обследовать и конкуренты.

– Твой отец бы сейчас этого не одобрил, – вдруг сказал Ломашевский. – Спорить с ним часто приходится?

– Да постоянно! – улыбнулся Истомин. – Он человек старой закалки. А еще он офицер совсем другой армии, совсем другого флота. Идеология была иной, а от нее и мировосприятие тоже становилось иным. Армия для того, чтобы защищать мирное население, НАТО – враг номер один, страны – участницы Варшавского договора – первые и не очень надежные союзники и тому подобное.

– Это точно, – хмыкнул Ломашевский. – Сейчас приоритеты поменялись и армия изменилась.