Подводная лодка (The Boat)

Я спустился вниз за своей фотокамерой. Когда я вернулся, уже наступил вечер. Небо было обрызгано переливающимися цветами — было насыщено ими. Неожиданно покинутые солнечным светом, облака снова надели свою серую униформу. Полная луна, бледная как привидение, парила над горизонтом. Было 18:00.

Разговоры после ужина завяли, когда надежды на получение другой радиограммы сошли на нет. Командир был беспокоен. Каждые пятнадцать минут он исчезал в центральном посту и занимался чем-то за столом для карт. Пять пар глаз выжидательно смотрели на его губы, когда он возвращался, но напрасно. Он не говорил ничего.

В конце концов Стармех попытался вывести его из упрямого молчания. «Пора бы уже нам услышать что-нибудь еще от Мартенса, не правда ли?»

Командир ничем не показал, что слышит. Стармех взялся за книгу. Очень хорошо, если разговора не будет, я тоже могу сделать вид, что читаю.

Второй помощник и второй механик перелистывали старые журналы. Старший помощник посвятил свое время каким-то папкам официального вида.

Я как раз протискивался мимо радиорубки, чтобы захватить книгу из своего рундука, когда я увидел, что радист торопливо пишет что-то в свете своей настольной лампы.

Я остановился на полпути. Обратно в кают-компанию, где второй помощник быстро расшифровывал сообщение. Взгляд, полный страдальческого удивления.

Командир взял расшифрованное сообщение. Он вслух прочитал его нам.

«Командующему от U-M. Подверглись нападению эсминца в штормовую погоду с дождем. Контратакованы в течение 4 часов. Контакт потерян. Сейчас преследую в квадрате BK».

Его голос утих, и наступило молчание. Он стоял добрую минуту, уставившись на сообщение, набрал полные легкие воздуха, снова уставился и в конце концов выдохнул воздух, надув щеки. Затем он завалился в угол своей кушетки. Ни слова, ни ругани. Ничего.

Позже в этот вечер мы стояли в «консерватории» в корму от ходового мостика, облокотившись на поручни.

«В этом заключается сумасшествие», — произнес Командир. «У тебя есть чувство, что ты мотаешься по Атлантике сам по себе, но ты можешь побиться об заклад, что в эту самую минуту в море находятся сотни судов — некоторые из них недалеко, возможно, за исключением того, что они за горизонтом». С горечью он добавил: «Шарообразность Земли — Всемогущий придумал её наверняка для преимущества британцев. Что от нас ждут, что мы можем увидеть с этой высоты? Если бы мы сидели в ялике, мы были бы ненамного ниже. Это чертовски забавно, что они не подумали кое о чем».

«Как, например, самолеты?» — спросил я нерешительно.

«О, конечно, самолеты — вы имеете в виду те, что используют британцы. Где наш военно-морской самолет воздушной разведки и наведения, вот что я бы хотел знать? Главный Лесничий Рейха говорит много, но все это пустые разговоры».

Появился Стармех, как раз вовремя, чтобы избавить Геринга от дальнейших попреков.

«Я подумал, не подышать ли мне свежим воздухом».

«Здесь становится немного тесновато», — сказал я и спустился вниз.

Взгляд на карту. Никаких изменений: карандашная линия, отмечавшая наш курс, делала зигзаги туда и сюда, как складной метр плотника.

Командир спустился вниз вслед за мной. Он взгромоздился на рундук для карт и посидел в молчании, прежде чем произнести: «Быть может, нам повезет, даже так. Если командование развернет достаточно лодок, всегда есть шанс, что одна из них вступит в контакт».

На следующее утро я прочел сообщение, которое пришло в течение ночи: «Командующему от U-M. Поиск в квадрате BK не дал результатов. U-M».

***

Следующий день был для нас самым скверным с тех пор, как мы покинули базу. Мы избегали разговоров и скрывались друг от друга, как прокаженные. Я проводил время в основном на кушетке в кают-компании. Стармех не появился на обед из машинного отделения, и второй механик последовал его примеру. Мы трое, старший и второй помощники и я, не осмеливались обратиться к Командиру, который с отсутствующим видом уставился в пространство и едва дотронулся до своей тарелки густого супа.

В соседней мичманской кают-компании также царило молчание.

Старшина радист Германн воздерживался от того, чтобы ставить грампластинки, и даже дневальный ходил с опущенным видом официанта, подающего пищу на поминках.

В конце концов, Командир открыл рот. «Эти чертовы британцы перестали делать ошибки, вот и все».

***

Атмосфера в носовом отсеке была равным образом траурной. Арио коротал время, поддразнивая Викария.

«Знаешь свою проблему, Преподобный? Твоя голова полна дерьма, а ты забыл потянуть за цепочку и спустить воду».

«Забыл?» — усмехнулся Данлоп. «Чертовски ленив для этого, ты имел в виду».

Никакой реакции от нового матроса центрального поста, который смотрел то на одного, то на другого и закатывал свои глаза к подволоку в поисках чудесной помощи.

«А для начала ты убери со своего лица это выражение!» — кипятился Арио. Викарий тотчас же перевел свой взгляд на палубу. Его уши стали ярко-красными.