Подводная лодка

Предполагалось, что время приема пищи старшин было назначено так, что дневальный, обслуживавший носовые помещения, не должен был мотаться между ними и камбузом, но все равно были постоянные заминки. Мне здорово повезло, что я не должен был питаться вместе с старшинами, а только спал там. Для меня было устроено местечко в офицерской кают-компании.

Некоторые из коек использовались старшинами по очереди. Мне весьма повезло, что свою койку я ни с кем не делил.

Старшины из вахты внизу все еще были заняты обустройством своих рундуков. Два машиниста проследовали по пути в корму, вызвав немедленный затор в движении. Ограждение моей койки из алюминия, которое также служило трапиком, было опущено вниз и вносило свою лепту в создании тесноты в проходе.

Моя койка все еще была заполнена консервами, связкой меховых жилетов и булками хлеба. Появился матрос с непромокаемой одеждой, кожанками и спасательными аппаратами — чудесные новые тяжелые вещицы, все это. Подбитая мехом кожаная куртка не имела ни единой складки.

Спасательные аппараты были упакованы в коричневые холщовые сумки с застежкой на молнии. Тоже новенькие, с иголочки. «Чистый спектакль», — прокомментировал старшина центрального поста. «Создано для Балтийского моря».

«Однако пригодится для защиты от выхлопных газов дизеля», — произнес высокий темноволосый парень с густыми бровями — Френссен, один из старшин машинистов. Все-таки спасательное оборудование имело какую-то ценность как спасательный жилет. Я слегка повернул маховичок, и маленький стальной цилиндр сразу выпустил порцию кислорода.

Я уложил сумку в ногах своей койки. Все что у меня было для размещения своих вещей — это узкий рундучок, недостаточно большой даже для того, чтобы вместить самые необходимые вещи, так что я засунул свои письменные принадлежности и фотокамеру между приподнятым краем матраса и фанерной перегородкой. Это оставило для меня места не больше, чем было бы в гробу средних размеров. Я решил быстро осмотреться на лодке перед обедом и прошел вперед через центральный пост.

Кроме старшин в их тесном кубрике, все члены команды, включая командира и офицеров, располагались в носовой части подводной лодки. «Каюта» командира находилась сразу в нос от центрального поста. Радиорубка и будка гидрофонов были напротив с другой стороны прохода. Зеленая занавеска скрывала койку командира, несколько шкафчиков на переборке и крохотный письменный стол, хотя точнее было бы его назвать «поверхностью для письма». Это было все — даже командир подводной лодки должен был удовольствоваться малым. По сторонам центрального прохода не было закрытых кают, как на большинстве надводных кораблей.

«Диван» в кают-компании, на котором Командир и старший механик принимали пищу, в действительности был койкой Стармеха. Складная койка над ним, которая в дневное время была сложена как кушетка, принадлежала второму помощнику. Койки старшего помощника и второго механика были с противоположной стороны — привилегированное положение, потому что они постоянно находились на месте, и поэтому они могли растянуться на них в любое время, когда не были на вахте.

Прилегающий кубрик мичманов, отделенный от офицерской кают-компании другими рундуками, была пристанищем для мичмана Крихбаума, двоих старшин из машинной команды, Йоханна и Франца, и боцмана Бермана. Под палубой находилась аккумуляторная батарея No.1. Вместе с батареей No.2, которая была под кубриком старшин, она служила источником энергии в подводном положении.

Носовое помещение (или иначе носовой отсек) было отделено от кубрика мичманов легкой переборкой. Несмотря на пещерный облик, носовой отсек больше походил на «помещение», чем любой другой. Строго говоря, это была комбинация мастерской и хранилища для запасных торпед, но этот отсек вмещал больше людей, чем любое другое помещение на лодке. В нем спали матросы, к которым все обращались исключительно «Ваша светлость», а также торпедисты, телеграфисты и машинисты.

Машинисты имели по одной койке на двоих, потому что они составляли две вахты, по шесть часов каждая. Другие, которые были поделены на три вахты, имели по две койки на троих. Ни у кого из рядовых не было своей собственной койки. Когда кто-либо уходил на вахту, духота его лежанки наследовалась сменившимся с вахты. Даже при таком раскладе коек не хватало на всех и с подволока свисало четыре гамака.

Вахтенные внизу редко оставались в покое. Все вынуждены были перемещаться во время приема пищи. Верхние койки складывались, а нижние освобождались для того, чтобы на них можно было сесть «их светлостям». Когда производились профилактические работы или проверки технического состояния торпед в четырех носовых торпедных аппаратах, отсек становился механической мастерской. Койки убирались вниз, а гамаки снимались.