Подводная одиссея. "Северянка" штурмует океан

ШТОРМ

Приказ имели мы: идти

На вест, отсчитывая мили.
Стемнело небо, снасти взвыли,
Нас шторм поймал на полпути.

Ударил дождь — сплошная мгла,

Порою только — молний жала.
Предчувствуя беду, дрожала
Подлодка — тонкая игла.

Пошла болтанка, жуткий крен,

Держись, братва, и даже очень!
И так три дня, и так три ночи
Сражаемся, попавши в плен.

Взлетаем вверх, а после — вниз,

Вперед на вест, форштевнем к цели,
А в ночь летел русалок визг,
Которым мы в глаза смотрели.

Вдруг как-то сразу ветер сдал

И небо сбоку просветлело,
Но все еще упрямый вал
Хотел сломать стальное тело.

И, щурясь после долгой тьмы,

Вдохнуть дымок от папиросы
На мостик вылезали мы,
Прошедшие сквозь шторм матросы.

Решили идти на юг, где сейчас сосредоточен наш промысловый флот и еще недавно наши рыбаки брали большие уловы. Там попытаться обнаружить сельдь или самостоятельно, или с помощью сельдяной флотилии и начать работу.

Итак, снова в поход. «Северянка» легла на курс 180 градусов. «Месяцеву» дано указание следовать туда же, о месте новой встречи обещано сообщить позже.

Активное вторжение в сельдяную обитель сразу же сказалось на настроении коллектива. Все заметно оживились. В своих дневниках фиксируем 14 часов 00 минут 4 января 1959 года. С этого момента мы начали вести непрерывную прокладку маршрута экспедиции на рабочем планшете, ежечасовую запись температуры поверхностного слоя воды и включили нижний эхолот и гидролокатор. Поиск сельди начался.

Настроение поднялось еще и потому, что на новом курсе качать стало меньше и центральный пост уже не заливало. Старпом Борис Волков пригласил меня наверх. Вокруг по–прежнему седое пенное море. Серо–черные облака проглядывали сквозь водяную пыль. А ветер, свежий, напористый, дул не переставая и временами молодецки свистел в радиоантеннах.

Шторм нанес лодке повреждения. В ограждении мостика выбило «небьющееся» стекло из плексигласа, причем пробоина оригинальной формы — как будто кто-то вырезал алмазом окружность. От носового светильника осталось только крепление, а самой чаши с лампой как не бывало. Рассчитанное в конструкторском бюро прочное сооружение, дополнительно укрепленное, срезало, как бритвой. Следовательно, телевизор остался без света, то есть практически для использования под водой стал бесполезен. Кроме того, один из верхних прожекторов, как и предполагали накануне, вырвало из крепления, и он звучно перекатывался в носовой надстройке.

Укрепить болтающийся светильник вызвалось несколько человек, первым из них матрос Костя Антонович. Его обвязали вокруг пояса прочным тонким тросом, и он, держась за леер, натянутый вдоль верхней палубы, короткими перебежками двинулся к светильнику. Еще на полпути большая волна, перекатившаяся через носовую часть лодки, накрыла его и спрятала от наших взоров. Затем Костя вновь предстал перед нами. Все думали, что он немедля вернется обратно, но этого не произошло. Сразу промокший, как говорят моряки, от киля до клотика, он использовал время до следующей волны и в два прыжка подобрался к цели. Удар волны, и смельчак снова под водой. И так до тех пор, пока светильник не оказался закрепленным. Все стоявшие на мостике — командир, старпом, я — были в большом напряжении. Наконец эта опасная эквилибристика окончилась, и Антонович попал в объятия товарищей. По корабельной радиотрансляции от имени командира лодки за смелость и умение, проявленные при выполнении задания, матросу Антоновичу объявлена благодарность.

Мы шли точно на юг, оставляя Исландию на западе.

Этот район расположен у Полярного круга, но море у исландских берегов не замерзает даже зимой. Причина тому — теплые течения Гольфстрим и Ирмингерово, окружающие остров. Только в редкие годы холодное Восточно–Гренландское течение приносит к северным и восточным берегам Исландии плавучие льды из Северного Ледовитого океана.