Подводная одиссея

– Здесь для многих это типичная история, – заметила собеседница и резко сменила тему: – Кстати, я не умею готовить ската. Многое могу, но только не это. А вы, как я вижу, рыбак очень опытный. Снаряжение у вас отличное. Жаровня среди прочего мелькала. Наверняка вам знакома… ммм… технология приготовления ската. Поэтому можно было бы совместными усилиями приготовить ужин. Если что, я вас отблагодарю. – Она на секунду зажмурила глаза и глубоко вздохнула. Со стороны трудно было понять, что это означает. Но наверняка рассчитывалось воздействовать на мужские чувства.

Саблин кашлянул, чтобы опомниться от очередного наваждения.

– Да, конечно, я помогу вам разобраться с этим красавцем, – сказал он, кивая на ската.

До наступления темноты, когда можно было относительно безопасно обследовать испытательную базу со стороны моря, оставалось еще немалое количество времени. Его все равно следовало чем-то занять. Приготовление на жаровне ската выглядело вполне приемлемым вариантом для коротания времени. Кроме того, за работой могло возникнуть куда меньше пикантных ситуаций, чем во время праздных разговоров о том о сем.

Дождь почти прекратился. И «литовский турист» поставил компрессор для зарядки акваланга. Компрессор работал от аккумулятора джипа. После этого «турист» занялся чисткой ската. Управляться с жаровней он поручил красавице, но лишь после того, как она убедила его в том, что она умеет ею пользоваться.

17

Открытые японцам «секреты» сверхглубинного подводного аппарата все меньше и меньше радовали специалистов корпорации. Их недоверие к русским стало расти. Спецы с каждым разом становились все более и более недовольными той информацией, которую им передавала тройка россиян. Все начинало выглядеть так, будто корпорацию нарочно водят за нос. Спецы требовали, чтобы им на блюдечке с голубой каемочкой выложили секреты главных инновационных разработок, связанных с системами погружения аппарата, его навигацией и прочностью корпуса. Катя, Коля и Марат Петрович выкручивались, как могли, но их все равно вычисляли. Несмотря на это, россияне даже в мелочах стремились обмануть японцев. Так, например, инженер назвал им не ту марку масла для гидравлики. Для японцев это явилось лишним повод кипеть и негодовать, а русским снова пришлось «включать дурочку», уверяя, что их неправильно поняли. Однако чем больше времени уходило, тем меньше подобная «отмазка» срабатывала.

– Вы же врете нам! Бессовестно врете каждый день! – вскричал в сердцах Такэси. – Ничего из того, что вы нам успели рассказать о «Русском самурае», не может быть по-настоящему полезным. Вы тянете время в надежде, что ваши соотечественники придут на помощь? Не придут! Никто не найдет ни вас, ни вашу технику. Об этом мы уж позаботились основательно.

– Мы ничего, кроме наших гонораров, не ждем, – спокойным голосом заметила Сабурова, будто и в самом деле думала только о деньгах.

– Да, – согласился Зиганиди и добавил: – А суть ваших претензий мы не совсем понимаем. Ваши сотрудники каждый день у нас что-то спрашивают, и мы им отвечаем в пределах нашей компетенции. Если они нас не могут понять, то, значит, проблема в правильности перевода.

– А масло?! Марку масла зачем не ту сообщили?! – злился старлей.

– А что масло? – переспросил Плахин и сразу продолжил: – Ваши одну букву неправильно услышали и взяли не то, которое было нужно. Кто же виноват, что вы нас до сих пор к некоторым операциям не допускаете! Был бы я тогда с вашими специалистами, наверняка бы заметил, что этикетка на канистрах с маслом не та. Неужели бы я смолчал, видя, как гробят «Русского витязя»? Да ни за что на свете!

Объяснения «пленников на контракте», как они сами называли себя, не казались такими уж фантастическими. Кайко тем не менее смотрел на них с недоверием.

– Мне кажется, – процедил он сквозь зубы, – что вы попросту в очередной раз отпираетесь, прикрываясь «сложностями перевода» и прочей ерундой.

– А вы посудите сами. Проанализируйте все претензии ваших спецов в наш адрес и убедитесь, что мы правы, – настаивала Катя.

– Когда в сотый раз на предложение «давай покажу на практике» тебе говорят, что это не положено, то о каких инновациях может быть речь? – заявил инженер.

– Любое ваше прямое участие в работе с «Русским самураем» должно санкционироваться сверху, – словно бездумно заученную молитву, протараторил японец.

– Так вы спросите у этого вашего «верха», как можно продемонстрировать новшества аппарата, если он все время лежит на борту транспортника, а нас к нему почти никогда не подпускают, – вклинился в разговор Николай.

– Поймите же наконец одну важную вещь, – проговорил Марат Петрович. – Большинство инноваций «Русского витязя» просто так на пальцах не покажешь. Для этого нужны условия реального испытания.

– Что вы имеете в виду? – прикрывая свою растерянность, уточнил японец.

– Я имею в виду погружение, – ответил тот.