Подводная война, 1914-1918 гг.

Решение вопроса о начале торговой войны состоялось на заседании у канцлера в присутствии и с согласия министерства иностранных дел 2 февраля 1915 г., а 4-го того же месяца была получена санкция кайзера. В настоящее время мы вправе сомневаться в правильности вынесенного решения и последствия указывают, что тогда не отдавали себе ясного отчета ни о политическом значении предпринятого шага, ни о необходимых для его выполнения средствах. При обсуждении столь важного вопроса отсутствовал морской министр адмирал Тирпиц, на обязанности которого как раз и лежала подготовка нужных средств. Тирпиц также был сторонником торговой подводной войны, но войны в крупном масштабе, следовательно более позднего времени, а для начала он считал возможным лишь испытание наличных сил на более мелких операциях, хотя бы блокаде одной только Темзы. Признавая целесообразность решения начать подводную блокаду, как можно раньше, нельзя не отметить допущенной, с другой стороны, ошибки в отсутствии подсчета наличных сил, а вынос решения без привлечения к обсуждению важнейшего вопроса лиц, близко стоявших к этому делу, указывает на полную несогласованность в работе наших высших органов руководства. Лишь в последний год войны в морском ведомстве дошли до единой линии управления. Добиться того же в руководстве всеми военными операциями, прийти к согласованным действиям армии, флота, министерства иностранных дел, промышленности и проч. мы так и не смогли до самого момента заключения мира. Любопытно знать, извлекли ли наши высшие инстанции пользу из уроков мировой войны. Надо признать, что многие затруднения, вытекавшие из-за недостатков организации, преодолевались усилиями и доброй волей к взаимному пониманию отдельных работников штабов и учреждений и ошибки не имели решающего влияния на исход войны. Целый ряд других более веских факторов привели страну к катастрофе и к проигрышу войны, но мы хотим учиться на ошибках, а поэтому мы должны вскрыть все недочеты, существовавшие в мировую войну в организации нашего государственного строя. Это тем более важно, что и нынешняя организация управления армии и флота не соответствует предпосылкам войны, в которую против нашей воли нас могут вовлечь в любое время.

В действующем флоте постановление от 2 февраля 1915 г. об использовании лодок против торговли противника произвело самое благоприятное впечатление, однако, уже в ближайшем будущем должно было наступить жестокое разочарование по причинам, которые Главный штаб фактически мог бы предвидеть. Все нейтральные державы стали энергично протестовать, в особенности США, заявившие нотой от 12 февраля 1915 г. об ответственности Германии за нарушение нейтралитета по отношению к ним и категорически запрещавшими немцам какое-либо ограничение американской торговли; конечно, нотой не затрагивался вопрос о незаконной торговле Америки военным снаряжением. Запуганный канцлер, без ведома морского министерства, добился от кайзера отсрочки начала подводной войны и последняя могла теперь начаться лишь с особого приказания (15 февраля 1915 г.). Естественно, что при создавшихся обстоятельствах флот не мог взять на себя обязательств принудить Англию к заключению мира в недалеком будущем. 16 февраля была вручена американскому послу в Берлине весьма пространно изложенная ответная нота. В ней германское правительство доказывало свою правоту, но вместе с тем гарантировало неприкосновенность американских судов. В остальном нота настаивала, чтобы Америка оказала давление на Англию в восстановлении постановлений Лондонской декларации. Этот пагубный для нашей страны ответ заранее убивал все надежды на успех подводной войны, так как то, что нами гарантировалось Америке, мы принуждены были обещать в самом ближайшем будущем и остальным нейтральным державам, в особенности Италии, боясь ее перехода на сторону Антанты. Действительно, приказом от 19 февраля было велено щадить все американские и итальянские коммерческие суда, а 22 февраля в таком искалеченном виде началась подводная торговая война. Столь плачевный результат политики надо отнести к несогласованности решений адмирал-штаба с министерством иностранных дел. Морское руководство считало, что обнародованное 4 февраля постановление развязывало ему руки и что войну можно было развернуть в полном объеме с переносом ее и на морскую торговлю всех нейтральных стран, между тем как руководители политики оставили себе в этом решении лазейку, которой они в то время и воспользовались. Высшее морское командование, совершенно справедливо считая себя обманутым, энергично протестовало, но добилось лишь самых незначительных уступок со стороны правительства, как-то: расширения сферы действий лодок и на западное побережье Англии и отмены нейтральной зоны, где проходили торговые пути из Дании и Швеции в Англию.