Подводники

Красивый директорский катер кремового цвета носился от кранов к лодке и обратно. С берега следили за лодкой и катерами, пытаясь угадать, что там происходит.

Пожилая табельщица из корпусного цеха проворчала:

— И чего мой-то старый попёрся, как будто без него не обойтись.

Рядом с ней стояла Наталья Ивановна, и табельщица подумала, что вот и она тоже за кого-то переживает. Наталья Ивановна обернулась. Почти всё конструкторское бюро высыпало на берег. В сторонке стоял начальник бюро.

Лодка замерла неподвижно. Мостик её опустел. Катера отошли в сторону. Стало слышно, как с директорского катера и кранов переговаривались в мегафоны.

На лодке медленно поднялся перископ. По толпе прокатился вздох. На мостике лодки появились две фигуры в одних трусах. Они взялись за перископ руками.

Вылетел воздух из балластных цистерн, и лодка плавно пошла вниз. Двое на мостике вертели головами, но с места не трогались. Вскоре в кипящей пене запрыгали их головы и замелькали руки, цепляющиеся за уходящий в воду перископ. Он остановился и пошёл вверх. Горбом вспучилась вода, лопнула, как синий шёлк, выворотив белое кружево пены. Показалась боевая рубка и тут же повалилась набок, так что стали видны деревянные решётки настила. Одного человека потоком воды сбросило с мостика, и он, болтая ногами, висел, держась за ограждение. Второй помогал ему выбраться. Рубка выпрямилась. Люди на мостике исчезли. Они присели на корточки и что-то говорили командиру, высунувшемуся из открытого люка. Потом опять встали к перископу.

Кто-то взглянул на Наталью Ивановну и проворчал:

— И чему она радуется, чудачка? А она улыбалась.

Лодка снова погрузилась, на этот раз неудачно: перископ весь ушёл в воду. Двое сажёнками отплыли в сторону. Но когда она всплыла, они быстро вскарабкались на мостик и опять наклонились к люку.

Когда лодка поднялась на поверхность в четвёртый раз, на мостике никого не оказалось.

Выскочил командир, заметался по мостику, перегибаясь через поручни. Ему что-то кричали с катеров. Он присел, заглядывая внутрь ограждения рубки. Вскоре оттуда вылезли те двое.

Мостик наполнился людьми. Подводная лодка направилась к берегу. Когда она швартовалась, все на берегу сгрудились у сходни. Наталья Ивановна различала тех двоих в трусах. В одном она узнала инженера-механика, а второй был помощником командира. Они сейчас походили на мальчишек, которые здорово набедокурили. Их лица с прилипшими ко лбу волосами были озорные-озорные.

Увидев Наталью Ивановну, инженер-механик крикнул:

— Пробки перегорели!

Та недоуменно развела руками, смущённо улыбнувшись. Когда люди сошли на берег, Наталья Ивановна протиснулась ближе. Инженер-механик сбежал по сходне, оставляя мокрые следы, и подошёл, неловко ступая босыми ногами по щебню.

— Однажды, — начал он, закинув мокрые волосы назад, — когда ещё курсантами были, у нас встал электромотор. Мы его чуть весь не разобрали, а на предохранители взглянуть не догадались. Дело-то в них было. Так и тут.

Он объяснил, что когда подводная лодка всплывала, то вода из ограждения рубки не успевала вытекать через шпигаты — отверстия для стока, прорезанные в обшивке. Они были закрыты трубами, которые при монтаже сдвинули немного в сторону. Лодка поднимала с собой большую массу воды на самом верху и, теряя остойчивость, валилась набок. А когда вода вытекала, крен сам отходил к нулю.

К механику подошёл матрос и протянул ему одежду.

Механик оделся, застегнул китель, и ничего мальчишеского, кроме глаз, у него не осталось.

— Прорезать дополнительные шпигаты — это два-три часа работы, и всё. А головы ломали целую неделю. Вот она практика — критерий истины.

Поднявшись по лестнице в заводское КБ, Наталья Ивановна подошла к окну.

В просвете между заводскими корпусами была видна стоявшая у стенки подводная лодка. На её палубе уже лежали баллоны для кислородной резки. Строитель ползал возле рубки, намечая мелом дополнительные шпигаты.

Наталья Ивановна прижалась виском к оконной коробке и барабанила пальцами по подоконнику. Потом, словно собравшись с силами, оттолкнулась от него, прошла к своему столу, села, взяла логарифмическую линейку, задумалась и произнесла:

— Да, испытания ещё только начинаются.

* * *

14 ноября 1931 года у Петровской пристани в Кронштадте собрался, оживлённо переговариваясь, народ, гремел оркестр, развевались праздничные флаги. Отливая свежей краской, сверкая начищенной латунью поручней, у пристани стояли три новенькие подводные лодки: «Декабрист», «Народоволец» и «Красногвардеец». В те трудные годы для своих первенцев рабочие не жалели ни сил, ни средств, даже балласт в районе киля на «декабристах» был не из чугунных, как на последующих кораблях, а из свинцовых чушек. Эти лодки предназначались для плавания в открытом море — таком, как Баренцево, Охотское. Их водоизмещение составляло 980 тонн, прочный корпус разделялся на семь водонепроницаемых отсеков. «Декабристы» с честью прошли всю Великую Отечественную войну и после неё служили учебными кораблями.