Подводное сафари

Набрав номер телефона, Виталик снизил скорость и быстро заговорил.

Из-за гула мотора автомобиля ничего слышно не было. Собственно, не гул мотора мешал, а непрестанная бомбардировка мелкими камешками днища автомобиля создавала шумовые помехи.

Прижав телефон к уху, Виталий еще секунд тридцать поговорил, а потом еще сбросил скорость.

– Я должен сообщить вам пренеприятнейшее известие. На развилке дороги, при выезде на трассу, нас ждет взвод ОМОНа. Будем надеяться, что они успели поставить заслон только на трассе, а на протоках мозгов у них не хватило выставить патрули, – весело закончил Виталий.

На скорости пятьдесят миль в час Виталик аккуратно вписался в поворот и сразу резко затормозил. Поколдовав немного над приборной панелью, Виталик откинул щиток и нажал тумблер.

Загудели мощные насосы, и машина, вернее, кузов ощутимо поднялся вверх. Виталик тронул лимузин с места и сразу увеличил скорость. Машину затрясло.

– Хорошо, что это не моя личная машина! – обрадованно сказал Виталий, еще увеличивая скорость.

Внизу задребезжало.

Когда съехали с горки, мотор неожиданно заглох, но внизу Клим увидел блеснувшую полоску речки и десантный катер у берега. К нему, оглушительно громыхая, подкатил лимузин.

Из последних сил доехав до сходни, лимузин дернулся и резко встал – у него отвалилось переднее колесо и плюхнулось в воду, подняв фонтан брызг.

– Товарищ майор! Что делать с лимузином? – спросил подскочивший к передней дверце капитан в форме морского пехотинца.

– Бросить, чего еще с ней делать! – махнул рукой Виталик.

Едва компания во главе с капитаном ступила на борт неосвещенного катера, мотор его заработал чуть громче и плавсредство двинулось задним ходом в протоку. Развернувшись, катер пошел, не торопясь, против течения.

Кают-компания на сторожевике оказалась небольшим, не больше десяти квадратных метров, помещением, отделанным мореным деревом.

На стенах, прямо по дереву, были выжжены картины в чисто флотском духе: «Девушка с задранной до самых бедер юбкой, обнимающая на берегу моряка», «Парусник, летящий по волнам», но больше всего поражала воображение картина, сделанная из черной доски, покрытой стеклом. Сквозь секущий дождь несся сторожевик. Впереди, на всех парусах, летела шхуна, взлетевшая на крутую волну. Косые паруса черного цвета были туго натянуты, и казалось, они вот-вот порвутся под шквалистым ветром. У грот-мачты, привязанная толстым канатом, стояла совершенно обнаженная девушка, в мольбе протягивавшая руки к сторожевику. Несмотря на то что девушка была обнажена, ее вид не вызывал эротических желаний, а только жалость и желание помочь девушке.

– Вы сначала в душ сходите, а потом поужинаете? – спросил капитан сторожевика – старший лейтенант.

Квадратный крепыш среднего роста, он стоял у совершенно пустого обеденного стола и выжидательно смотрел на вошедших.

Ни расхристанный вид пассажиров, ни смуглая физиономия Клима не вызвали у него удивления.

– В душ сходим, – сказал Виталий и поинтересовался: – Сколько до точки рандеву?

– Пять часов хода, или шестьдесят миль.

– Вы идете со скоростью черепахи? – надменно спросил Виталий.

– Мне приказано прибыть в точку рандеву на рассвете. Светает завтра в четыре часа десять минут. Точно к этому времени вы будете на точке рандеву, где вас подберет вертолет.

– Мы все поняли, капитан! Нас это устраивает! – вмешался Малыш, укоризненно взглянув на Виталика, характер которого в последнее время успел сильно испортиться. Видимо, постоянное общение с генералитетом, к коему принадлежал его папочка, вскружило ему голову, заставляя смотреть на всех остальных людей свысока.

В дверях возник матрос с комплектами чистой матросской формы и полотенцами.

– Дневальный проводит вас в душ! К сожалению, у меня маленький корабль и мыться вам придется по очереди, – нейтральным тоном проговорил капитан.

Едва Виталик вышел из кают-компании, как Клим повернулся к капитану, который тоже направлялся к выходу, желая оставить таких неприятных гостей наедине.

– Капитан! Очень интересная картина висит за вашей спиной. Кто, если не секрет, художник? – спросил по-английски Клим, не желая показывать свое знание русского языка.

– Это мой матрос в прошлом году нарисовал, Серегин. Дембельская работа. Парень ушел в армию после третьего курса художественного училища, – ответил капитан, и его лицо сразу разгладилось.

Говорил по-английски старший лейтенант довольно сносно, но немного запинался. Сказывалось отсутствие постоянной практики.

– Девушка как живая, и прямо хочется бежать ей на помощь! – высказал свое мнение о картине Клим.

– Картина сделана на стекле. Парень владеет методикой работы со стеклом, – пояснил капитан, останавливаясь перед дверью. И начал рассказывать об остальных картинах, которые тоже, оказывается, рисовал Серегин.

– Дайте связь с Москвой! – приказал Виталик, незаметно появившийся в кают-компании.

– Есть! – сказал капитан, снимая телефонную трубку со стены.

Радист сторожевика соединился с Москвой буквально сразу.

– Номер сто шестьдесят семь – двенадцать – шестнадцать! – приказал Виталий. – Привет, папа! Все в порядке!