Подводное солнце

– Ничего не понимаю. – Алексей провел рукой по влажному лбу.

– Читай дальше, поймешь, – спокойно ответил Александр Григорьевич.

Алексей стал читать вслух:

«Предлагаем построить ледяной мол без всякой затраты энергии, замораживать мол надо не летом, а зимой, используя холод арктических ветров, обдувающих радиаторы, которыми следует закончить поднимающиеся из-подо льда трубы. Соляной раствор охладится и, уйдя под лед, отдаст холод воде и заморозит ее».

– Я ничего не понимаю, – шептал Алексей. – Значит, спускать трубы под лед… и соединить их с радиаторами? – взгляд его остановился на батарее центрального отопления, видневшейся из-за письменного столика.

– Если бы вы знали, о чем я только не думал! Но подождите… Ведь это так просто!.. Здесь даже не страшно сказать – гениально просто! Я только сейчас начинаю это осознавать, – говорил Алеша. – Ведь это ставит все вверх дном. Отпадает основное возражение Ходова… Не нужны двадцать миллионов киловатт!

Алексей сорвался с койки и сжал Александра Григорьевича в объятиях.

– Кости поломаешь. Что ты, друг?.. Откуда у тебя только сила такая? – вырывался от него Александр Григорьевич.

– Проект снова существует! – торжествовал Алексей. – Ну почему я не мог до этого додуматься?

Ах, Алеша… До этого мало было додуматься. На это надо было решиться. Ты представил себе, что значит это новое предложение?

– Что ж тут представлять? Не надо никакой энергии. Все сделает холодный ветер.

Но ведь для этого трубы надо опускать под лед зимой. Понимаешь – арктической зимой!.. На всем протяжении четырех тысяч километров… в ста километрах от берега… Живя на голом льду, работая в мороз, в пургу… Ты представил себе все это?

– Да, вы правы, дядя Саша. Выгоды грандиозны, но на первых порах будут большие трудности. В том-то и дело. Но, я думаю, гайдаровцы и здесь покажут пример. Чтобы сэкономить стране двадцать миллионов киловатт и построить ледяной мол, потребуется героизм тех, кто возьмется его строить зимой. Да, дядя Саша, и я счастлив, что буду одним из первых.

– Верю, Алеша. Потому я и пришел к тебе ночью. Впрочем, кажется, ты и не вспомнил бы, что надо со мной проститься. Ведь корабль уходит на рассвете.

– Дядя Саша, простите меня! Не понимаю, как я мог уснуть. Но как они узнали? – спохватился Алексей.

Дядя Саша улыбнулся.

–. Ты забыл, что выступал перед микрофоном. Тебя слушала вся Арктика.

И Арктика заинтересовалась? Она поправляет проект, приходит на помощь! Спасибо, дядя Саша! Надо сейчас же послать радиограмму, поблагодарить их. Знаете, дядя Саша, что теперь получается? Строительство ледяного мола обойдется не дороже сооружения железной дороги той же протяженности. Эксплуатация ледяной плотины будет стоить не дороже эксплуатации железнодорожного полотна.

– Подсчитай, подсчитай хорошенько, Алеша. Я рад, что ты так воодушевлен. Прощай, – Александр Григорьевич встал. – Быть может, я доберусь как-нибудь к тебе до Дальнего Берега. Набирайся опыта… И набирайся ума, Алексей!

Карцев покраснел. Он крепко сжимал руку старого полярника, но смотрел он куда-то вниз, на коврик у двери.

– Прощай, Алеша, – Александр Григорьевич обнял его. – Не забудь ответить на радиограмму.

Дверь открылась и закрылась. Алексей сел на койку, сжимая радиограмму в руке. Ветер заносил в приоткрытый иллюминатор снежинки. В лицо Алексея пахнуло холодом. Он глубоко вдохнул в себя свежий морской воздух. Потом встал, порывисто сел за стол и, опустив подбородок на кулак, глубоко задумался.

Несколько дней Алексей почти не выходил из каюты, уткнувшись в справочники.

Федор не заходил к нему и ничего не знал о радиограмме с острова Врангеля. Алексей же пока не хотел идти к Федору, не подготовив расчеты.

Стол в каюте был завален эскизами и описаниями технологического процесса зимнего строительства мола. Чем больше работал Алексей, тем счастливее себя чувствовал, – настолько блестящими были показатели, которые он получал.

В один из дней у Алексея разболелась голова, и он вышел на палубу.

Взглянув в море, он замер.

Он никогда не видел льдин. На пути к острову Дикому они не встретились.

Теперь все море было заполнено ими: белыми, голубоватыми, зеленоватыми.

Это были разрозненные, разбитые льдины. Моряки даже не обращают на них внимания, но Алексею они казались удивительными.

Вот проплывает старинный коч русских мореходцев с высоким носом и поднятой кормой. Вот плывет гигантский чернильный прибор из белого мрамора, а следом за ним льдина с белой медведицей. Льдина поворачивалась, и медведица превращалась в глыбу причудливой формы.

Источенные теплой водой, пористые или зализанные волнами льдины проплывали мимо корабля, мерно покачиваясь, некоторые из них терлись о его борта.

Федор заметил с мостика Алексея и спустился к нему.

– Подходим к острову Ледниковому, – сказал он.

Алексею хотелось схватить Федора за плечи и как следует тряхнуть, рассмеяться и рассказать о радиограмме. Но Алексей не сделал этого сдержался, только глаза его озорно поблескивали. Федор заметил этот блеск.

–. Не лихорадит? – заботливо спросил он. – Шел бы в каюту. Пришлю врача.