Подводное течение

— О нет, милый, — пугается мама. — Кто-то ехал на большой скорости?

— Ага.

— Хорошо бы шериф что-нибудь предпринял на этот счет. Иначе однажды на этой дороге кто-нибудь погибнет.

Ну это вряд ли, — думаю я. Он слишком занят наблюдением за мной.

Иду следом за мамой на кухню. Сердце все еще бешено стучит, когда сажусь за стол, но я хотя бы начал согреваться.

Там я узнаю, что ужинать будем поздно, так как отец должен кое-что наверстать на работе. Ну не сомневаюсь. Мистер Холден вернулся из-за границы, и плетка снова защелкала в воздухе.

Пару раз я видел, как мой отец ведет себя в присутствии своего босса. Досадно и неловко было видеть это, ведь дома он так никогда себя не ведет. Мастер перегонки или нет, он просто обычный сотрудник, такой же, как скажем, псих Росс.

Мама читает журнал, на обложке которого изображены замороженные капкейки.

— Могу я кое-что у тебя спросить? — говорю я. — Помнишь парня с папиного завода? Того, который работал у нас дома какое-то время?

— Конечно помню. А что с ним? — спрашивает в свою очередь мама. Но она даже не назвала его имя вслух. И судя по тому, как она сжала челюсти, ей совершенно не хочется разговаривать о нем.

Но я все равно продолжаю.

— Почему тогда в супермаркете ты сказала, что он урод?

Собственно, это случилось в тот же день, когда я перепутал мистера Шредера с его братом-близнецом. Мама тогда ругнулась себе под нос, когда заметила на парковке Росса.

Она не думала, что я услышу, а мне было неловко спрашивать. Но знаю, что она уже отговорила отца снова нанимать его и знаю, что это щекотливая тема.

— Нам обязательно говорить об этом?

— Я хочу знать, что случилось. Что он сделал.

Мама вздыхает.

— Он приставал ко мне, вот и все, — признается она.

Та-а-к. А вот теперь я разозлился. Одно дело пытаться наехать на меня на машине — но, чтобы этот олень приставал к моей маме? Мысленно я представил себе его рожу и как я въеду ему по ней.

— Успокойся, — разволновалась мама, увидев выражение моего лица. — Это случилось всего один раз, когда тебя и твоего отца не было дома.

— И что ты сделала? — требую я объяснений.

— Когда он не принял мой отказ, я просто села в машину и уехала. Что еще я могла сделать?

— Позвонить в полицию?

— Кэл, будь серьезнее.

— Дьявол, — проклятье срывается с моих губ. — Я его убью!

— Не вздумай ничего предпринимать по этому поводу, — велит мама. — Такое иногда случается. И это было уже давно. Так что забудь. Не хочу, чтобы положение твоего отца на работе стало еще более тяжелым.

Еще более тяжелым? Пару секунд я недоумеваю о чем это она вообще.

— С чего вдруг? Неужели из-за того, что Коул поколотил сынка Холдена? — решаю выяснить я.

Мама смотрит на меня так, как будто у меня выросла вторая голова.

— Кэл, это что какая-то извращенная шутка?

Совсем головой не думаю!

— Прости, — извиняюсь я, чувствуя себя при этом просто ужасно. — Не знаю, почему сморозил это. Мне приснился такой сон прошлой ночью. Не бери в голову.

Мама замолкает и начинает рыться в холодильнике. Чувствуя себя крайней неуютно, я сижу на кухне пару минут, но, когда она так и не заговаривает со мной, встаю и ухожу наверх. Проходя мимо гостевой комнаты, останавливаюсь и некоторое время прислушиваюсь к негромкому гудению аппарата и к жуткому дыханию.

Захожу в ванную и запираюсь там. Стою и смотрю на себя в зеркало, а затем пересчитываю зубные щетки в стакане над раковиной. Четыре штуки. Интересно, которая из них принадлежит Коулу? Как часто ему чистят зубы?

Смотрю на халат отца, висящий на крючке с внутренней стороны двери. Может быть, он никогда и не бросал нас. Может быть, он остался, чтобы помогать заботиться о Коуле. Если я прав, то можно ли сказать, что мои родители те же самые люди? От подобных вопросов мне становится нехорошо. Потому что я не уверен в ответах. Впрочем, я не знаю теперь даже кто я такой.

Я изучаю свое отражение в зеркале. Лицо такое же, как я помню. Все те же зеленые глаза, а нижние зубы находят один на другой. И у меня все тот же легендарный нос Харрисов.

Вот так я выгляжу, но это не я.

Помню, как отец объяснял мне, что человека определяет его выбор. Тогда я скорчил гримасу, гадая, уж не цитирует он строчки из одной из своих дрянных книг по самосовершенствованию. Но после того, как я впечатал голову другого ученика в шкафчик за парочку глупых слов, я вынужден задать себе вопрос: кто же я?

И на самом деле у меня нет ответа. Насколько я помню, все те решения, которые я раньше принимал не имели особого значения.

Что съесть на завтрак. Что съесть на обед. Надеть шорты, взять ли с собой куртку? Выбрать естествознание, музыку или рисование? Может быть этот выбор подскажет мне хоть что-нибудь. Например, я знаю, что я парень, который боится взять несколько уроков, а потом сменить предмет на музыку, хотя мне очень хотелось этого, к тому же это означало бы, что я бы чаще виделся с Уиллоу.

Почему? Потому что я слишком сильно боюсь совершить ошибку, которую заметят окружающие.

Поэтому я выбрал рисование, где могу прятать все свои старания под чистым листом бумаги, если на то есть необходимость.