Подводные камни

— Зачем тебе здесь нырять, Мидас? Тут ведь глубоко, и медуз и электрических скатов, наверное, много. Нельзя поплавать у берега?

— Не беспокойся, русалочка, под водой не так опасно. Океан спокойный сегодня, бояться нечего.

— Далеко не заплывай.

— А если не послушаюсь и заплыву? Потом накажешь меня? — засмеялся Калано.

— Ремнем тебя настегаю по большой непослушной попе, — ответила девушка и ущипнула своего любимого по носу.

— Ах, какие вы шальные, украинские девушки! — пошутил бизнесмен и поцеловал Оксану в щеку.

— Мы не шальные, мы очень даже добрые и ласковые, если к нам правильный подходнайти, господин имагинерец.

— А я уж и не спорю, Оксана. Знаешь, я тут постоянно думаю… короче, пора нам с тобой выходить из тени и определяться с будущим. Как вернемся в Имагинеру, я сразу начну решать вопрос с Вероникой и мы с тобой поженимся при первой возможности. О нас и так уже каждая тварь судачит, пора им заткнуть пасть.

— Сколько ни затыкай, Мидас, они все равно будут гадости говорить и писать, — вздохнула белокурая красавица. — С этим ничего не поделаешь.

— Мы распишемся, красавица моя, и пускай лают сколько угодно.

— Твоя жена даст тебе развод?

— Даст, куда денется. Правда, на это уйдет некоторое время, но нам с тобой все равно некуда спешить.

— А тебе не надоело свадьбы устраивать? Не передумаешь? Это у тебя ведь в третий раз будет.

— В первый раз я женился из-за безответственности, во второй — потому что не знал меры, а на тебе я женюсь осознанно, по любви, Оксана. Так что первые два раза не считаются. Я это воспринимаю, как первый брак. А ты сама не боишься, русалочка? Ты ведь еще такая молодая.

— Нет, не боюсь. Раз меня замуж зовет любимый человек, чего мне бояться? Да и мама меня постоянно спрашивает, не нашла ли я себе жениха. Вот я ей и скажу, что нашла. Это, надеюсь, будет для тебя последним походом в ЗАГС?

— Старый я уже, на четвертый брак у меня ни сил, ни денег не хватит, так что можешь быть спокойна, — засмеялся Мидас.

— Не такой ты и старый. Смотри, какие у тебя крепкие руки.

— Да, есть еще порох в пороховнице, — сжимая правый бицепс, шутливо ответил Калано, — руки у меня, верно, крепкие. В колледже никто не мог меня в армрестлинг победить.

— Я вот все думаю, Мидас, почему тебе дали такое необычное имя? Оно ведь не имагинерское, правда?

— Нет, не имагинерское. Это было идеей отца. Ты наверняка слышала легенду о древнем царе, который превращал в золото все, до чего прикасался. Даже свою дочь превратил в золото.

— Знаю, и умер от голода и жажды.

— Вот именно, а мой отец, по-видимому, этот факт не учел. У него всегда были слишком большие амбиции. Хотел, чтобы и я, как фригийский царь Мидас, умел все превращать в золото. Всю жизнь грезил космическим богатством, но раскрутить свою маленькую транспортную фирму до империи так и не смог. Вот почему он захотел, чтобы я добился всего того, чего он не смог. Мне с детства приходилось выслушивать его бесконечные нравоучения о том, что нужно постоянно двигаться вверх, упорно трудиться, зарабатывать большие деньги и тому подобное. Дня не проходило без ссоры — я хотел, как любой нормальный парень, развлекаться с друзьями, а он — чтобы я круглосуточно строил карьеру. По его же настоянию после школы я поступил в частный колледж учиться бизнесу, а потом, опять с его подачи, устроился в фирму его знакомых. Проработал я там шесть лет и уволился, чтобы открыть вместе с одним моим другом из колледжа собственную фирму и заодно отделаться от опеки отца. Дела у нас, конечно, не сразу пошли в гору, вначале было очень трудно, но мы справились. Я тогда, в двадцать четыре года, в первый раз женился, так как первенец мой родился, хотя я оказался к этому не совсем готов, дури в голове было еще слишком много,… поэтому и брак продержался всего десять лет, даже я удивляюсь, что до десяти дотянули.

— С отцом сейчас ладишь?

— Ой, нет, к старости характер у него совсем испортился. Живет сам, как волк. С ним трудно общаться без нервотрепки, поэтому и созваниваемся очень редко, только по острой необходимости. Ну ладно, хватит о проблемах, мы ведь все-таки на отдыхе, а не на исповеди. Возьми-ка мой телефон и сними меня на фоне побережья.

Молодая девушка взяла мобильный телефон, лежавший на раскладном столике перед скамейкой, и начала фотографировать улыбающегося Мидаса, занявшего гордую позу у противоположного борта, не подозревая, что из темной расселины между двумя монолитами, метрах в пятистах от белой яхты, за ними продолжает скрытно наблюдать невидимая пара глаз.

— Я позагораю, пока ты купаешься. Под мачтой полежу, — сказала Оксана и, встав со скамейки, сняла белую майку и шорты, под которыми показался красный купальник.

— Обалдеть! — воскликнул бизнесмен, восхищенно глядя на точеную фигуру своей возлюбленной, — какими же красотами мне дивиться? Твоими или природными?

— Природными. Мои прелести каждый день у тебя перед глазами мелькают.

— И пусть мелькают на здоровье! — весело оскалился Калано, — мне они никогда не смогут надоесть!