Подводные камни

— А с какой стати бояться-то? Потому что кто-то решил, что в моей ситуации я должен обязательно бояться непонятно чего, испытывать какое-то неудобство? Кто же так решил? Этот следователь, общество, может, церковь? Нет, я сам буду решать, что мне надо и что нет. Мне навязать страх невозможно. Это тебе навязывают страх, ты и поддаешься ему, Вероника. Вижу я, как тебя страх меняет. Ходишь, как потерянная, не можешь места себе найти, лапонька, собственной тени шарахаешься. Правила игры изменились, так что тебе придется под них как-нибудь подстроиться рано или поздно…. Чем раньше, тем лучше.

— Да пошел ты! — разгневалась вдова и, открыв шире окно, бросила окурок в темный проем, — следователю эту херню впаривай, умник! Не стриптизером тебе надо было стать, а философом. Сидел бы в каком-нибудь лесу, на пеньке, и философствовал бы целый день.

— У меня для этого следака другая философия припасена, — осклабился убийца и почесал голый живот, — философия суровой жизни.

— Надоело мне все, — с досадой вздохнула Вероника, опустила голову и закрыла лицо ладонями, — следователь от меня больше не отстанет, да и не только он один мне жизнь отравляет. А ведь мне уже и кличку придумали, сволочи. Насмехаются, радуются за глаза, что у меня проблемы.

— Кличка? — удивился Родриго, — и как тебя прозвали эти кровопийцы?

— Черная вдова. Оригинально, да?

— Оригинальней некуда. Да не обращай ты на них внимания, от людей доброго слова все равно не дождешься. Я тебе давно говорил, что вокруг тебя одно дерьмо… за исключением меня.

— Уже и желтые газеты пишут, что я подстроила несчастный случай с Мидасом. Я еще немного потерплю и в суд подам. Если буду бесконечно молчать, могут подумать, что это правда.

— Не беспокойся, лапонька, газеты могут только обвинять — посадить не могут.

— Ой, как ты меня, прямо, успокоил! — пренебрежительно воскликнула Вероника и покачала головой.

— А ты завтра свободна или с Остентом куда-то поедете?

— Я с ним встречусь не раньше середины следующей недели. А тебе что?

— Середина следующей недели… — задумчиво пробурчал убийца, — у него дела, да? Заграницу поедет?

— Не знаю я. Меня это не очень волнует. Тебя тоже не должно, кстати, волновать.

— А ты читала в интернете, что он часто любовниц меняет? — молодой мужчина пристально посмотрел на собеседницу, следя за ее реакцией.

— Мидас этим тоже грешил, так что меня разными прелюбодеяниями сложно удивить. А тебе что? Я ведь с ним имею дело, а не ты.

— Тебя это разве не напрягает?

— Что меня напрягает, а что нет — это мое личное дело, золотой ты мой. Я ведь не запрещаю тебе встречаться с твоими клиентками, тогда чего лезешь с этими глупыми вопросами? Чем ты там занимаешься, меня ведь не коробит.

— Я-то встречаюсь с ними по совсем конкретной причине, из чисто финансовой необходимости, а вот зачем ты встречаешься с Остентом, мне пока не очень понятно.

— Я пойду что-нибудь выпью, — Вероника развернулась и зашагала к двери, не глядя на Родриго.

— Так ты скажи, для чего ты с ним встречаешься, лапонька.

— Пока пью, попробую придумать ответ, — проворчала вдова и вышла в темный коридор.

— Какао мне не сделаешь?

— Нет.

— Чего?

— Встань и сделай себе сам!

— Сучка ты…

— Чего ты сказал?!

— Я говорю, какая ты заботливая!

— Пойди, поищи себе более заботливую любовницу! — донеслось из кухни.

— А вы все одного поля ягода, Вероника!

— Поезжай тогда к бабушке в деревню, раз тебе не нравится. Она и молочка парного тебе нальет и блинов напечет!

— Ты сама за бабушку сойдешь, с твоими-то двадцатью семью годами…

— Чего ты там опять сказал?!

— Ничего, лапонька!

Восемнадцатое сентября. Полдень

— Почему ты сюда свернул? — удивилась Вероника, сидевшая справа от водителя, заметив, что красный ауди понесся совсем не по той улице, по которой он должен был ехать, — надо было у музея завернуть, а тебя куда понесло? Дорогу забыл что ли?

— Нет, лапонька, дорогу помню отлично, — спокойно ответил Родриго, поглядывая в зеркала заднего вида, — просто мне на хвост подсела какая-то подозрительная тачка. Я ее приметил, когда к твоему дому подъезжал. Не знаю только, кому вздумалось меня пасти — операм или журналистам.

Молодой мужчина был почти полностью уверен, что за ним следуют сотрудники полиции, связывая это обстоятельство с вчерашним вызовом в управление для снятия отпечатков пальцев. Подозреваемого этот ход следователя не испугал, так как он был уверен, что нигде в бунгало у озера Фурнаш не осталось его следов или же, по крайней мере, они должны были смешаться с отпечатками других постояльцев и горничных. Тем не менее, Родриго предпочел не осведомлять об этом Веронику, которая и так была не в слишком радужном настроении.

— Где она? — молодая женщина повернулась назад и стала крутить головой.

— Темно-синий седан, вон, прямо за тем такси.

— И что будешь делать с ним?

— Сейчас я от него отделаюсь, держись.