Подводный флот Третьего рейха. Немецкие подлодки в войне, которая была почти выиграна. 1939-1945 гг.

Но похоже, судьба в этот момент не благоволила к капитан-лейтенанту Розенбауму. На следующий день, 6 августа, добрая треть команды свалилась с энтеритом, воспалением кишечника. Тем не менее, Розенбаум продолжал считать, что ситуация достаточно типичная, – на подлодках, уходящих в патрулирование, она порой случалась.

7 августа «U-73» достигла района своих действий в западной части Средиземного моря. Днем она держалась на перископной глубине и всплывала лишь по ночам, чтобы перезарядить батареи и продуть отсеки свежим воздухом. За четыре дня на глаза попался лишь танкер, идущий на большом расстоянии, и неопознанная подлодка. Командир решил, что субмарина, скорее всего, итальянская, которая возвращается на базу из патрулирования.

Большинство заболевших стали поправляться, кроме одного человека, у которого, по всей видимости, была дизентерия, и его пришлось изолировать. Последние следы болезней исчезли в ходе непрерывных тренировок, которые вернули команде уверенность в своих силах. Часть технических дефектов в лодке удалось устранить своими силами, и Розенбаум чувствовал, что в его руках – надежное оружие, которое не подведет, когда придет время пустить его в ход.

Оно пришло скорее, чем он ожидал, – 11 августа. Утром гидрофоны уловили шум винтов, приближающихся с запада. «U-73» двинулась им навстречу, и через пятнадцать минут в трех милях от лодки справа по носу в перископе возникли мачты эсминца. Почти в то же мгновение показался и авианосец, который с этого расстояния походил на гигантский спичечный коробок, плавающий в пруду.

Подойдя поближе, Розенбаум убедился, что вокруг него кружат пять эсминцев и еще один корабль поменьше. Авианосец держал скорость двенадцать узлов и шел зигзагами, каждый раз закладывая галсы от трех до пяти миль. Через тридцать минут вся эскадра исчезла из виду.

Спустя час снова появился эсминец и на полной скорости промчался всего в четверти мили от подводной лодки. На мгновение Розенбаум было подумал, что его обнаружили, но, взяв себя в руки, решил не уходить на глубину, чтобы не терять визуальный контакт.

Как только эсминец остался далеко за кормой, Розенбаум снова поднял перископ – на этот раз куда выше – и принялся внимательно осматривать окружность горизонта. Не успел он покрыть ее шестую часть, как с запада появился густой лес мачт – конвой!

Пока Розенбаум наблюдал за его приближением, у него было время примерно прикинуть силы врага, но тут из-за кормы появилось судно эскорта, и ему пришлось опустить перископ. Все же он насчитал примерно восемь кораблей, явно крупнее сухогрузов, – на одном из них высокая трехногая мачта и взнесенный на мостик пункт управления огнем говорили, что это линкор или линейный крейсер; рядом держались еще два крейсера и около восьми эсминцев, не говоря уж о судах поменьше, идентифицировать которые было просто невозможно.

Приказав двигателям дать полную скорость, Розенбаум, держась на перископной глубине, направился в сторону врага. По мере того как расстояние неуклонно сокращалось и подлодка, заходя со стороны моря, все сближалась с конвоем, он убедился, что последним судном по правому от него борту был авианосец «Игл». Но между ним и подлодкой была защита из семи эсминцев.

Похоже, все самолеты авианосца были на борту, и если он будет и дальше идти тем же курсом, то подлодка сможет в упор расстрелять авианосец торпедным залпом. Теперь двигатели работали на половинной мощности, и Розенбаум вплотную приблизился к конвою. Над головой прошли первые три эсминца охраны авианосца, но подводная лодка осталась незамеченной.

Командир снова осторожно поднял перископ. С правого борта приближалась линия конвоя – крейсер, а за ним авианосец с прикрывающими его эсминцами.

За ним ярдах в шестистах тянулась вереница тяжело груженных сухогрузов. В поле зрения шли восемь судов во главе с десятитысячником.

Расстрелять эти цели можно было без особого труда. Один торпедный залп – и в небо полетят обломки. Такой шанс выпадал раз в жизни. Розенбаум с трудом подавил искушение воспользоваться им. Он должен подобраться к авианосцу на расстояние прямого выстрела. И он решил ждать.

Через минуту в поле зрения перископа появился авианосец; он был виден целиком, от носа до кормы. Чуть отвернув вправо, Розенбаум начал атаку. Все торпедные аппараты давно были готовы к бою и ждали только сигнала. Командир решил выпустить залп из четырех торпед с расстояния пятьсот ярдов – они поразят борт авианосца на глубине двадцать футов. В последний момент, удостоверившись, что хотя бы часть из них попадет в цель, он приказал чуть уменьшить угол атаки – так было больше надежды, что ни одна из четырех торпед не пропадет даром.

Все было готово. Настало несколько мгновений мучительного ожидания, пока лодка медленно разворачивалась носом к авианосцу, и тот занимал наивыгодную позицию для торпедного залпа по нему. В последний раз сверившись с перископом, командир скомандовал:

– Огонь!