Подводный флот

Фэрфэйн молча кивнул головой. Его лицо было таким спокойным, словно он стоял у классной доски на занятиях по тактике или навигации.

Сонар еще работал, вытягивая остатки энергии из разряженных аккумуляторов. На экране был виден размытый силуэт «Касатки». Она маневрировала на порядочном расстоянии от нас. Джо Тренчер выжидал.

Наш корабль почти не подавал признаков жизни, лишь в трубопроводах реактора продолжали идти необратимые процессы. Ядерная реакция протекает бесшумно. До того как прогремит взрыв, нас ничто не предупредит об опасности. Слышалось только слабое потрескивание металла и короткие резкие щелчки: разряжающееся иденитовое покрытие миллиметр за миллиметром уступало колоссальному давлению воды.

«Дельфин» лежал с сильным креном на корму. Роджер Фэрфэйн крепко сжимал одной рукой манипулятор руля, безразлично глядя в пустоту. Наконец он очнулся и посмотрел на нас.

— Приказываю покинуть корабль!

В биографии «Дельфина» ставилась точка. Мы собрались в камере аварийного шлюза на последний военный совет.

— Сейчас мы всего в нескольких километрах от подводной базы Джейсона Крэкена, — сказал Роджер. — Дэвид, ты поведешь группу. Нам надо беречь энергию, поэтому фонарь на шлеме будем включать по очереди. Держитесь все вместе! Если кто-то отстанет — считайте, что он пропал. На остановки у нас нет времени, запаса воздуха хватит не больше чем на полчаса. Но еще раньше могут разрядиться батареи, и тогда скафандры не выдержат давления. Надеюсь, вам все понятно?

Мы переглянулись и утвердительно кивнули.

После этого мы проверили друг у друга снаряжение. Скафандры были довольно хрупкими конструкциями из алюминия и пластика. Без иденитовой пленки они не продержались бы и секунды, а, как уже сказал Роджер, выдохшиеся батареи не могли долго подпитывать иденит энергией.

— Опустить забрала! — приказал Фэрфэйн.

Как только мы герметически закрыли шлемы, электрическая цепь каждого скафандра замкнулась, и иденитовое покрытие замерцало слабым голубоватым светом.

Роджер поднял руку. Лэдди Энджел, стоявший ближе всех к запорным ручкам шлюза, закрыл внутренний люк. В открывшиеся впускные клапаны хлынула вода. Даже отражаясь от защитных переборок, она едва не валила нас с ног, но в мгновение ока камера была заполнена.

Тут же раздвинулась диафрагма внешнего люка, и мы ступили на древний склон впадины Тонга.

Позади нас ярко светился иденитовый корпус «Дельфина». Казалось, что этого сияния достаточно для того, чтобы осветить все морское дно. Но, приглядевшись внимательнее, я понял, что этот свет с каждой секундой слабеет.

Теперь надо было смотреть только вперед. Мы выстроились в колонну по одному и пошли вслед за Дэвидом.

Каждый из нас потратил несколько секунд на то, чтобы подогнать вес своего скафандра и без особых усилий совершать большие, плавные прыжки над топким илистым дном. Позади остались первые метры пути.

«Дельфин», который только что сиял как полная луна, теперь был почти неразличим. Но вокруг все равно было светло.

— Черт возьми, в чем дело? — громко спросил я, забывая, что меня все равно никто не слышит. Свет на шестикилометровой глубине — это казалось мне абсолютно невероятным!

Еще более невероятным казалось то, что нас окружала растительность.

Морское дно было сплошь покрыто черным илом. Но он не был безжизненным. На склоне горы перед нами раскинулся целый лес мерцающих, слабо колышущихся водорослей. Их тонкие гибкие стебли уходили высоко вверх и терялись во мраке. От стеблей отходили ветви с причудливыми мясистыми листьями. И все это — стебли, листья, диковинные цветы — испускало мягкий зеленоватый свет.

Я ускорил движение и, нагнав Дэвида Крэкена, похлопал его по плечу. Иденитовые пленки его скафандра и моей перчатки вспыхнули ярким светом. Дэвид не почувствовал моего прикосновения, но заметил краем глаза эту вспышку и резко, всем корпусом повернулся в мою сторону. Я смутно увидел его лицо под щитком из прозрачного пластика.

Не говоря ни слова, я указал ему на светящиеся водоросли.

Он кивнул и беззвучно пошевелил губами. Я не мог понять, что именно он ответил, но было ясно, что такой пейзаж не вызывает у него удивления.

Я сразу же вспомнил странную акварель, висевшую в комнате над его кроватью. И подводные заросли, и горный склон были точно такими же, как на рисунке.

Но на том рисунке художник изобразил не только подводный лес, но и его обитателя: огромную страшную рептилию.

Раньше мне казалось, что такое чудовище может существовать только в воображении художника. Теперь подводные заросли были перед моими глазами. А ящер?

Я решил не думать о ящерах. У нас и без этого хватало причин для беспокойства.