Подводный фронт

9 марта «Щ-402» заняла указанную позицию. А 10-го пришла вдруг крайне тревожная радиограмма, сообщавшая о том, что на лодке… кончилось топливо. Как это случилось? К сожалению, просчитался командир БЧ-5 инженер-капитан-лейтенант А. Д. Большаков. Поначалу, когда была обнаружена течь соляра из междубортных цистерн, он правильно предложил командиру продуть их и промыть водой, дабы за лодкой не тянулся демаскирующий масляный след. Но после этого не позаботился проконтролировать, сколько же соляра осталось на лодке. Считал, что его вполне хватит до конца похода. А между тем «щуке» нельзя было идти на дальнюю позицию. Когда же, прибыв туда, замерили количество топлива, выяснилось, что осталось не девять, как считал Большаков, а всего три с половиной тонны. Этого могло хватить ненадолго. В 22 часа 10 марта двигатель па лодке остановился. Не могла она двигаться и в подводном положении: разрядились аккумуляторные батареи.

Почти все специалисты штаба бригады собрались после получения тревожной вести у карты оперативной обстановки. Как же далеко застыла стальная лодочка с надписью «Щ-402»! 350 миль отделяли ее от Полярного. И всего 20 с небольшим — от вражеского берега.

Все взгляды — на флагманского механика Ивана Владимировича Коваленко и его помощников Петра Анисимовича Мирошниченко и Николая Никифоровича Козлова. Но ведь они не волшебники. Топлива нет — значит нет: на воздухе двигатель работать не может. Коваленко, впрочем, надежд не терял.

— Масло, масло… — задумчиво повторял он. У них ведь еще осталось смазочное масло! Может, его как-то попробовать использовать в качестве топлива.

— На масле дизель долго не протянет, — резонно возражал Мирошниченко, — образуется нагар, и полетят поршневые кольца,

— И все же надо подумать…

Тем временем на флотском ФКП решали, кого же послать на помощь попавшим в беду. Задача была непростой. Корабли флота, как упоминалось выше, обеспечивали прикрытие конвоя «PQ-12». Фашисты проявляли небывалую активность. По данным разведки, в море на поиск конвоя они бросили большие силы, и в их составе свой «козырный туз» — линкор «Тирпиц», специально пригнанный на Север для борьбы с союзными конвоями. Практически все находившиеся в строю корабли пришлось задействовать и нам. Вышли навстречу конвою эсминцы «Громкий» и «Гремящий». По маршруту движения его были развернуты подводные лодки «К-23», «Д-3», «С-102», «Щ-422». Ни одну из них снять с прикрытия «PQ-12» никак было нельзя. Оставалось одно — послать на помощь «Щ-402» какую-то лодку из Полярного. Но какую? Ясно, что нужна была не просто лодка, а большая, крейсерская, чтоб могла взять запас топлива и для себя, и для «щуки». А все «катюши», как на грех, в ремонте. И серьезном.

Ближе всех к окончанию ремонтных работ был экипаж «К-21». Но и здесь, по нашему весьма напряженному графику, еще было дел суток на пять. Так или иначе, а другого выхода найти не удалось. Надо было ускоренными темпами заканчивать ремонт на этой «катюше» и отправлять ее в море.

— Поезжайте на «К-21» лично, — приказал мне А. Г. Головко, — мобилизуйте всех и вся. Завтра к полудню она должна выйти во что бы то ни стало.

Завтра к полудню… Это значит закончить ремонт за двенадцать часов вместо пяти суток. Задача казалась просто непосильной. Но с ней надо было справиться. Ведь в беде товарищи.

На «катюше» меня встретили командир «К-21», теперь уже капитан 2 ранга, Николай Александрович Лунин и военком батальонный комиссар Сергей Александрович Лысов.

Лунин был буквально несколько дней назад назначен на эту лодку. Решение это мы приняли после очередного блестящего похода «Щ-421», совершенного в январе — феврале. Три транспорта пустил тогда на дно Лунин. Особенно впечатляющей была атака, совершенная 5 февраля. Так случилось, что «Щ-421» встретилась с вражеским конвоем в положении, удобном для атаки кормовыми торпедными аппаратами. Но кормовые торпеды уже были к этому времени израсходованы. Тогда Лунин сделал сложный маневр: развернул лодку через правый борт на 200 градусов, чтобы несколько удлинить атаку и выбрать наивыгоднейший курсовой угол и дистанцию для залпа. Десять минут продолжался этот поворот, в течение которого максимальное напряжение потребовалось и от рулевых, и от многих других подводников, и конечно же от самого Лунина. А закончилось все тем, что «Щ-421» буквально в упор вколотила три торпеды в фашистский транспорт.

Трудно говорить о красоте в нашем суровом и беспощадном деле. Но это была именно красивая атака. Она показала, что лунинское мастерство уже, так сказать, переросло рамки «щуки». Вполне логичным было решение дать ему проявить себя на лодке, обладающей большими боевыми возможностями.

Приняв «К-21» у прежнего командира, Лунин очень быстро освоился. Уже за те несколько дней, что он возглавлял ее, немало было сделано для того, чтобы сократить сроки ремонта. Но возможно ли сжать их до двенадцати часов?

— Раз поставлена такая задача, значит, надо выполнять, — отвечая на такой вопрос, отрезал Лунин.