Подводный фронт

И вот первая шлюпка с тремя разведчиками отправилась к темному берегу. Среди команды «малютки» было немало желающих сопровождать разведчиков до места высадки. Выбор пал на очень старательного, подтянутого моряка, отличного спортсмена старшину 1-й статьи П. А. Люлина. Он сделал несколько бесшумных гребков, и шлюпка скрылась в темноте. Потекли напряженные минуты ожидания. Как-то встретит разведчиков холодный, неприветливый чужой берег? На случай столкновения с вражеским постом было оговорено, что разведчики взорвут гранату. Но над морем стояла тишина, нарушаемая лишь шумом прибоя. И вот так же бесшумно, как отошел, появился Люлин, Он доложил, что разведчики благополучно высажены.

Шлюпки делали рейс за рейсом. За полтора часа доставили на берег все грузы и всех разведчиков. Последним покинул лодку Кудрявцев.

— Спасибо, братки, — сказал он, — вы свое сделали, теперь дело за нами.

Да, высадка была, конечно, только началом. И разведчики достойно продолжили дело. Вскоре от них стали поступать весьма существенные сведения, которые помогали эффективнее вести борьбу на вражеских коммуникациях. Сведения эти, разумеется, добывались немалой ценой. Нашим друзьям-разведчикам не раз приходилось вступать в бой с преследовавшими их фашистскими отрядами. В одном из боев пал смертью храбрых старший лейтенант Георгий Васильевич Кудрявцев. Запасы сухарей и консервов со временем кончились. Люди питались редко попадавшимися ягодами — черникой, брусникой. Когда удавалось поймать рыбу и сварить из нее уху — это было настоящим праздником.

Но несмотря на все тяготы и лишения, разведчики продолжали собирать ценные сведения. Их геройская работа в тылу врага продолжалась до ноября, когда по приказу командующего флотом разведгруппа была снята с побережья Перс-фьорда. Опять это сделала подводная лодка, опять «малютка», только на этот раз «М-172» под командованием И. И. Фисановича.

Идем к Гаммерфесту

Кому не известен знаменитый эпизод с «чапаевской картошкой», используя которую прославленный военачальник популярно объяснил одному из подчиненных ему командиров простую и мудрую истину: вести людей в бой надо с умом, четко зная, где именно в той или иной обстановке ты должен быть, откуда в данный момент наиболее целесообразно управлять вверенными тебе силами.

Об этой самой «чапаевской картошке» зашла у нас речь с командующим флотом в один из самых первых дней войны. В тот тяжелый период многие еще недостаточно четко представляли, что же конкретно потребуется в эту суровую годину от каждого из нас. Одно страстное желание заполняло сердца всех — от краснофлотца до адмирала — попасть бы на передовую, чтоб бить, бить и бить проклятого врага. Я, помню, тоже не удержался, выбрав момент, попросился у Головко в поход на одной из «щук».

— Та-ак… — протянул Головко, — комбриг, значит, хочет в бой. Вперед на лихом коне, с шашкой наголо…

Вот тут-то и напомнил он о «чапаевской картошке». Только вместо нее в качестве средства для повышения доходчивости были избраны обычные спички.

— Вот вы на «щуке» у вражеского побережья, вот другие лодки на позициях, — раскладывал Арсений Григорьевич спички по столу, — вот лодки, готовящиеся к выходу в море, вот находящиеся в ремонте… Кто будет заниматься ими? Кто будет управлять бригадой?

Крыть было нечем. Оставить бригаду в тот момент, когда у нас еще не имелось устойчивых боевых успехов, не представлялось возможным. Ну а после того, как Августинович ушел командиром на «К-1» и я остался без штатного начальника штаба, вопрос о моем участии в боевом походе, как говорится, отпал сам собой.

Минули лето и осень. Наступила зима, настала полярная ночь. Пора, в общем-то, нелегкая для северян. Не так-то сладко жить без солнца, не так-то приятно иметь вместо полноценного светлого дня какие-то кратковременные серые сумерки. Но для нас, подводников, в эти сумеречные месяцы наступило благодатное время для боевых действий па вражеских коммуникациях. Куда легче теперь было использовать свое главное оружие — скрытность.

Добавлю, что к этому времени бригада уже накопила определенный боевой опыт. К тому же выросло и число кораблей. С Краснознаменного Балтийского флота были переданы нам и пришли по Беломорско-Балтийскому каналу две средние лодки типа С — «С-101» и «С-102», а также большая «К-3». Из Ленинграда, тоже каналом, прибыли только что построенные «К-21», «К-22» и «К-23».

День за днем «катюши», «щуки», «эски» и «малютки» выходили в море и все чаще, возвращаясь, оглашали простор над Екатерининской гаванью победными салютами.

Прекрасно действовала «К-23» под командованием капитана 3 ранга Л. С. Потапова. 29 октября на подходах к Киркенесу «катюша» выставила четыре минные банки (20 мин), на которых, как потом станет известно, спустя одиннадцать дней погиб вражеский транспорт «Флотбек». В следующем походе, это произошло в районе пролива Серёсунд 19 и 20 ноября, она выставила еще четыре минные банки, а затем у острова Лоппа расстреляла фашистский транспорт.