Подводный фронт

Перестройка есть перестройка. Конечно же, возникали в связи с ней на первых порах определенные трудности. Но в целом можно сказать, что командный и политический состав бригады оказался готовым к ней. На лодках, в общем-то, многие элементы единоначалия существовали всегда. В боевой обстановке командиру так или иначе приходилось зачастую принимать решения самому, не дожидаясь согласия или совета комиссара. Скажем, с обнаружением противника командир лодки должен принять незамедлительные меры для выхода в атаку, иначе он просто упустит вражеский конвой. Военкомы у нас, как правило, не вмешивались в оперативные и тактические решения командиров, а сосредоточивали свое внимание на том, чтобы всеми доступными им средствами и способами обеспечивать их выполнение. В свою очередь большинство командиров видели в комиссаре боевого соратника, верного друга и товарища, выполняющего с ними одну главную задачу — обучения и воспитания личного состава, подготовки его к бою, и в той же мере отвечающего за ее выполнение. Ну а когда командир и комиссар не заняты дележкой власти, а с уважением и пониманием относятся друг к другу, образуется дружная пара, которой по силам очень многое. В качестве примера таких пар я бы назвал командира «К-21» Н. А. Лунина и комиссара этой лодки С. А. Лысова, командира «К-1» М. П. Августиневича и военкома А. М. Федорова, командира «Щ-404» В. А. Иванова и военкома А. М. Алимова… Некоторые из таких пар не распались и после ликвидации института военных комиссаров, продолжали в новых условиях работать столь же дружно и согласованно.

Хороший контакт сразу же наладился и у меня с новым начальником политотдела. Он очень быстро включился в боевой ритм, которым жила бригада, освоился со своими новыми обязанностями и заработал энергично, инициативно.

Рудольф Вениаминович развил все лучшее, что было в деятельности политотдела до его прихода, и в то же время внес много нового, своего. Он очень чутко уловил, в частности, то, что в стиле работы с людьми по прошествии более года с начала войны нужны были определенные поправки. Довольно долгое время у нас преобладал агитационный, если можно так выразиться, митинговый стиль. И это было, в общем-то, вполне закономерно и оправданно, когда мы стояли перед необходимостью поднять людей на яростную, жестокую борьбу с врагом, мобилизовать их чувства и волю. Но прошло время. Люди попривыкли к военной обстановке, втянулись в активную боевую деятельность. Война, как это ни странно звучит, стала нашими буднями. И все яснее и яснее становилось, что надо как-то учитывать это в партийно-политической работе. Конечно, никто не собирался отказываться от яркого лозунга, страстного призыва. Роль их в боевой обстановке колоссальна. Но жизнь диктовала и то, что наряду с таким же активным использованием агитационно-массовых форм надо больше внимания уделять конкретному человеку, его настроениям, заботам, нуждам.

Такую линию и повел Р. В. Радун. Он сам, другие работники политотдела стали углубленнее, кропотливее заниматься индивидуальной работой с подводниками. Этого же Рудольф Вениаминович требовал от командиров лодок, их заместителей по политической части. С этих позиций он подходил и к работникам штаба. Прямо скажу, поначалу не все из них воспринимали эти требования как следует. Кое-кто из флагманских специалистов привык, работая на лодках, ограничиваться только узкотехническнми проблемами. Но со временем настойчивость Радуна дала плоды, сумел он расшевелить даже самых завзятых «технарей». В конце концов и те увидели, что когда приборы и механизмы не заслоняют для тебя людей, их обслуживающих, многие вопросы решаются гораздо проще и эффективнее.

А Радун не успокаивался. Он стал браться за такие дела, которые еще недавно многим казались просто немыслимыми в военное время. В одном из старых, не использовавшихся до того надлежащим образом бараков по его инициативе был оборудован прекрасный клуб, где стали проводиться концерты художественной самодеятельности, демонстрироваться кинофильмы. Затем он распорядился, чтобы на территории бригады были смонтированы радиотрансляционные точки и личный состав имел возможность регулярно слушать сообщения Совинформбюро и другие передачи. Когда ударили первые заморозки, начальник политотдела вызвал хозяйственников и приказал им создать базу для занятий лыжным спортом, а также залить каток.