Подводный фронт

Оценив обстановку, мы поняли, что позиция наша для атаки совсем невыгодна. Поэтому Малофеев решил, идя в надводном положении, параллельно конвою, обогнaть его и атаковать с наиболее удобной позиции. Я одобрил это решение.

Видимость была очень плохая. Но теперь, когда конвой мы уже обнаружили, это оказалось нам на руку. Мы-то фашистов не теряли из виду, они нас не замечали. Малофеев все спокойно рассчитал. Вывел «катюшу» на оптимальный курсовой угол. Самый крупный транспорт конвоя тысяч на восемь водоизмещением будто сам собой выкатился на наши торпеды. Прозвучала команда «Пли!» — и четыре серебристые дорожки побежали к вражескому судну. Три из них вонзились в него. Один за другим громыхнули взрывы. Ночь озарилась огромным костром. Хорошо было видно, как мечутся по палубе ошалевшие от страха фашисты.

Пожар быстро разгорался, но затем так же быстро стал гаснуть. Удар оказался сокрушительным: транспорт затонул в считанные минуты на глазах у всех нас, находившихся на мостике.

Малофеев тем временем дал команду на разворот, для того чтобы выстрелить из кормовых аппаратов по приближавшемуся второму судну. Но с одного из кораблей охранения заметили нас. Вспыхнул прожектор. Метнулся раз-другой по темной воде и уперся прямо в мостик «К-3», освещая нам лица, слепя глаза. Тут же рядом засверкали снопы трассирующих пуль. Громыхнули пушки.

Рисковать было нельзя. Я приказал Малофееву произвести срочное погружение. Ускользнули из района атаки мы очень удачно. Фашисты, видимо, находились в шоке и толком не сумели организовать преследование.

Через час, форсировав минное заграждение, тянувшееся вдоль берега, «К-3» всплыла. Вокруг — лишь пустынное море. Можно было перевести дух и осмыслить происшедшее. Первый вопрос: где же «К-22»? Почему она не поддержала нас в атаке по конвою? Еще один вопрос: что же все-таки с «Драконом»? Главный старшина Виноградов, увы, ничем порадовать не может. Прибор, правда, работает, но очень ненадежно.

— Неженкой оказался этот «Дракон», — хмуро сетовал главный старшина. — В спокойных условиях работал нормально. А как подрастрясло его качкой да вибрацией, он и скис.

Да, как ни жаль, но технические неполадки нарушили многие из наших планов. Отсутствие надежной подводной связи чрезвычайно затрудняло дальнейшие совместные действия двух лодок. Впрочем, для того чтобы думать об этом, первым делом надо было найти «К-22». Для этого мы направились в заранее обусловленную на случай потери контакта с «двадцать второй» точку встречи в районе мыса Харбакен.

Несмотря на то что стояла уже глубокая ночь, никто на лодке не спал. Во всех отсеках царило оживление. Все обсуждали перипетии прошедшего боя. Все задали оценки атаки. Какую я мог дать оценку? Конечно же, далеко не все получилось так, как задумывалось. Но претензии за это мог предъявить лишь к самому себе и штабу бригады: видно, не все продумали, не все предусмотрели мы при планировании этого экспериментального похода, проявили некоторую поспешность в подготовке его. К людям же, к экипажу «К-3», претензий быть не могло. Все действовали смело, мужественно, с полной отдачей. Хотелось бы, разумеется, еще большей результативности в атаке. Но и один крупный транспорт, пущенный на дно, — это чувствительный удар по врагу и весомый успех.

Вот почему я счел необходимым вновь обойти отсеки, поздравить каждого из моряков. Особых поздравлений заслуживали торпедисты краснофлотцы А. А. Бордаков, К. И. Филиппов и их командир боевой части, еще, кстати, один мой однофамилец, старший лейтенант Н. Н. Виноградов. Четырехторпедный залп был ими выполнен престо отлично.

В ответ на похвалу гордостью вспыхивают лица подводников. Виноградов, зардевшись, замечает:

— Мы уже подготовили новые «гостинцы» для фашистов. Взгляните, товарищ комбриг…

Пройдя в глубь отсека, где тускло поблескивают своими маслянистыми боками готовые к зарядке в торпедные аппараты торпеды, вижу, что на них аккуратно выведены надписи: «За погибших товарищей!», «За Сталинград!», «Кровавым фашистам от североморских подводников»… Делать подобные надписи на торпедах — тоже стало одной из многочисленных традиций подводников. Это тоже агитация, тоже одно из средств поддержания боевого настроя у людей. А такой настрой ой как нужен сейчас экипажу, ведь поход только начался. И впереди еще много труднейших испытаний.

Используя небольшое затишье, коммунисты корабля, как и намечалось, собрались после боя, для того чтобы обсудить заявления товарищей, решивших связать свою судьбу с ленинской партией. Парторганизация на «К-3» большая, кают-компания для собраний давно стала мала. Проводят их в первом отсеке. Рассаживаются моряки кто где: прямо на металлических пайолах, в проходах между торпедными аппаратами и запасными торпедами.