Подводный фронт

Но для того чтобы успешно и эффективно использовать новую технику, надо было усовершенствовать тактику поиска, выработать новые наставления, другие документы по боевой деятельности. Нашему отделу подводного плавания пришлось сразу же включиться в эту непростую работу: выполнялось множество сложных расчетов, было проведено несколько опытных учений, во время которых противолодочники опробовали различные варианты поиска подводного противника, на разном ходу, на разных глубинах. Роль «противника» играла одна из наших «щук». В конце концов родилось хорошее, толковое наставление, которое в дальнейшем было проверено в боях.

В ходе этой работы мне довелось ближе познакомиться с многими командирами-противолодочниками. Особо примечательной фигурой среди них был, на мой взгляд, командир дивизиона катеров МО капитан 1 ранга Александр Матвеевич Спиридонов. Немало военного лиха пришлось хлебнуть этому офицеру. Начинал войну он на Балтике командиром эсминца «Яков Свердлов». Во время драматического перехода кораблей Балтийского флота из Таллина в Кронштадт этот эсминец погиб. Спиридонова, тяжело контуженного, подняли из воды на один из тральщиков. Затем последовало длительное лечение. Из Ленинграда Александра Матвеевича вывезли в тыл. Но он не захотел мириться с положением резервиста, убедил врачей и командование в том, что еще может принести немалую пользу флоту, добился, чтобы его направили на Север. Возглавив дивизион катеров МО, он очень многое сделал для подготовки молодых командиров-противолодочников. А во время разработки новой тактики поиска подводных лодок ярко проявились его творческие исследовательские способности. Александр Матвеевич, можно сказать, сыграл в этом важном Деле роль первой скрипки. Учитывая это, мы в дальнейшем сочли необходимым рекомендовать Спиридонова для назначения в Москву, в управление подводного плавания Военно-Морского Флота,

Противолодочные хлопоты, безусловно, требовали немало внимания и времени. Но я старался не забывать об установке командующего, данной мне при заступлении в новую должность. Главной своей заботой по-прежнему считал подводные лодки. Бывал в бригаде подплава практически ежедневно. Участвовал в подготовке и планировании почти всех походов лодок. Как и прежде, встречал и провожал буквально каждую из них. Как и прежде, бывал почти на всех инструктажах и разборах.

Не проходило дня без самого тесного общения с моим преемником И. А. Колышкиным. Иван Александрович очень уверенно взял в свои руки нити управления бригадой. И неудивительно: боевого опыта у него, как ни у кого другого. Не было на Севере подводника, совершившего походов больше, чем Колышкин. Но кое-какие частные, конкретные вопросы, в особенности связанные с базовой подготовкой подводных лодок, их обеспечением и ремонтом, для него были во многом внове. Он с присущей ему дотошностью выспрашивал по ним меня, и я старался передать Колышкину весь свой комбриговский опыт, ничего не утаивая.

Все в бригаде шло своим чередом. В начале марта прибыли на Север еще две подводные лодки с Тихого океана — «С-55» капитана 3 ранга Л. М. Сушкина и «С-56» капитана 3 ранга Г. И. Щедрина. Сразу же, без раскачки, их экипажи взялись за ремонт и подготовку лодок к боевым походам.

В феврале и марте было выполнено несколько успешных атак по вражеским конвоям. Из всех боевых походов этого времени я бы, пожалуй, особо выделил действия «К-21» в районе вражеского порта Тромсё.

Трудно было придумать боевое задание более насыщенное и сложное, чем то, что получил капитан 2 ранга Н. А. Лунин со своим экипажем на тот февральский поход. Ему предстояло не только охотиться за вражескими кораблями и судами, но также осуществить минную постановку на подходе к Тромсё и высадить группу разведчиков. Путь в назначенный район перекрывали мощные минные заграждения врага. Четыре часа пришлось идти «катюше» сквозь частокол минрепов, маневрируя, уклоняясь от смертельной опасности. Прорвались. Поставили в заданном месте мины, высадили разведчиков, а затем в поисках целей для атаки Лунин решил направить «К-21» в глубь Квенанген-фьорда. Там, в бухте Воген, базировались фашистские сторожевые катера.

Н. А. Лунин делал ставку на внезапность. Фашисты, уверенные в надежности своего минного заграждения, считали, что фьорд недоступен для советских подводных лодок, и вели себя здесь довольно беспечно. Этим и воспользовался командир «К-21». Он повел «катюшу» на прорыв в надводном положении с включенными ходовыми огнями, в расчете что противник примет подводную лодку за свой корабль. Вскоре с высокой скалы замигал прожектор фашистского берегового поста. Лунин приказал сигнальщику: «Отвечайте: «Наш характер твердый». Сигнальщик включил прожектор и просигналил: «НХТ». На посту противника, видимо, опешили и замолчали. Точно так же миновали и второй наблюдательный пост. В глубине бухты обнаружили корабли, стоящие у пирса. Не погружаясь, выпустили по ним четыре торпеды и, дав полный ход, ушли в сторону моря.