Подвойский

Сразу по прибытии Николай Ильич переговорил с ним и с несколькими работниками губсовета н сообщил, что он и работники ВВИ должны немедленно посетить войсковые части для первого знакомства.

Яков Никитич помрачнел:

— Сами будете смотреть?

— Непременно. И специалисты Инспекции — бывшие офицеры и генералы, — подчеркнул Подвойский.

— Может, пулеметчиков вывести без оружия? Настроение у них не совсем хорошее. Не резанули бы.

Николай Ильич посмотрел на его озабоченное лицо и сказал:

— Вот с пулеметчиков и начнем. И непременно с оружием. Как же мы с ними будем защищать Советскую власть, если сами их будем бояться?

Через час Н. И. Подвойский в сопровождении Колда-нова уже обходил красноармейцев пулеметных команд. Одеты они были плохо, многие в лаптях. Лица хмурые, небритые. Пулеметы почищены плохо. Николай Ильич наметанным глазом определил самую «кулацкую.физиономию» пулеметчика и подошел к нему. Пулемет был грязный.

— Как будете стрелять из такого пулемета? — строго спросил он.

— А по ком стрелять? Да и знаем как, не впервой, — нехотя ответил тот, колюче сверкнув маленькими, глубоко посаженными глазками. — Могу и показать...

— Покажете, придет время, — резко ответил Подвойский. — Разобрать пулемет сможете, стрелять умеете? — обратился он к помощнику пулеметчика.

Помощник смущенно замялся, оглядываясь на первого номера и переминаясь с ноги на ногу.

— Почему не учите? — повернулся Николай Ильич к пулеметчику.

Тот вновь сверкнул глазами:

— Пусть пока потаскает «максимку». Меня тоже не враз учить стали.

Желваки заходили на обтянутых кожей скулах Подвойского.

— Кем воевать собираетесь? — обратился он к сопровождавшим его командирам. — Одним номером на пулемет? Монополию развели!

Командиры молчали.

За несколько часов группы ВВИ осмотрели части. Положение было чуть лучше, чем в Курске, но негативное влияние левых эсеров сказывалось, и очень сильно.

Н. И. Подвойский организовал работу по наведению порядка в частях. Сам же, лично, занялся губвоенкома-том и организацией военной власти. Он назначил военным руководителем опытного специалиста, бывшего генерала М. С. Шейдемана, а военными комиссарами — Я. Н. Колданова и М. И. Воронкова. Им было приказано немедленно открыть трехиедельные пулеметные курсы п пропустить через них солдат-пулеметчиков и командиров всех степеней.

Специалисты из военной секции ВВИ разработали инструкцию по уходу за оружием. Приказом ВВИ в ротах были назначены нештатные оружейники, в задачу которых входило наблюдение за состоянием оружия и его ремонт.

В гарнизоне с помощью работников политической секции Инспекции в каждой части были открыты библиотеки и читальни.

Николай Ильич прочитал в городе две публичные лекции: «Российская Федеративная Республика» и «Что надо ожидать от Рабоче-Крестьянской армии Советской Республики». Выступили с лекциями и работники политической секции.

Особого внимания требовала подготовка к губернскому съезду Советов. Подвойский встретился со многими дену татами-большевиками, губкомовцами, изучил соотношение сил на съезде. Потом собрал командиров и комиссаров из числа депутатов, пригласил губкомовцев.

— Требования партии и правительства по военным вопросам в губернии еще не выполнены, — говорил И. И. Подвойский. — Выучка войск такова, что в первых же боях всех положим. Эсеры на съезде будут гнуть свою линию — протестовать против дисциплины, против использования старых специалистов, выступать за отряд-ность, за выборность командиров. Народ они напористый, могут потащить за собой весь съезд. А нам надо во что бы то ни стало провести резолюцию о перестройке военного дела. Выход, я считаю, у нас один — сказать делегатам всю горькую правду об истинном состоянии военного строительства. Убедить их, что дальше так продолжаться не может. Раскрыть эту правду должны командиры и комиссары. А большевики-депутаты, — Николай Ильич обратился к губкомовцам, — должны поддержать их.

На этом совещании договорились, что Подвойский выступит, когда на съезде будет достигнут перелом в настроениях или накалится до предела обстановка.

На съезде, как и ожидалось, левые эсеры сразу попытались повлиять на настроения делегатов. Но их хлесткие выступления звали, по сути дела, в никуда, назад. В них было много «революционных» фраз и мало того, что было связано с конкретными делами. Поэтому после каждого такого крикуна выходил кто-нибудь из командиров частей, советских работников и с цифрами и фактами в руках показывал реальное положение дел в военном строительстве, в хозяйственной работе. Звонкие речи левых эсеров стали вызывать раздражение и возмущение аудитории.