Читаем Подвойский полностью

В больнице он первое время был лишен возможности даже двигаться. Положение его было настолько тяжелым, что врачи в течение нескольких недель не могли сказать, выйдет ли он из больницы живым. Но Николай Ильич не сдавался. «Я жил все время… в пылающем мятеже чувств, мыслей, настроений, — записывает он в блокноте. — Я все боялся опоздать. Мне все казалось, что многое недоделано в каждый прожитый день». Он понимает опасность своего положения. Но, несмотря на это, его ни на один час не покидает мысль о том, что он должен написать итоговый доклад, который ждут, — ведь в ВКВТО готовят материалы к проекту постановления о перестройке высшего образования. Может быть, это постоянное острое чувство не до конца исполненного долга и давало ему силы бороться с болезнью. «Я должен выполнить эту работу, как бы это ни отразилось на моем здоровье», — записывает Николай Ильич в блокнот. Но в больнице работать было невозможно — медсестры были очень бдительными, да и материалов не было. Однако как только его привезли домой, он стал работать над докладом. Он спешил. Поскольку ВКВТО уже отправил правительству свои материалы, Николай Ильич адресовал свой доклад непосредственно председателю СНК, рассчитывая, что им успеют воспользоваться при разработке проекта постановления о перестройке высшего образования. Этот доклад сохранился в архиве.

Н. И. Подвойский писал, что за последние годы появились сотни карликовых технических вузов. В результате этого быстрого роста они вынуждены были расположиться в неприспособленных, случайных помещениях. Втузы не обеспечены студенческими общежитиями, оснащены устаревшим, а подчас и случайным оборудованием. Но главное — это катастрофическая нехватка квалифицированных преподавателей. Профессора, не связанные с производством, с новой техникой, отстают от жизни, просто пересказывают учебники.

Старые втузы тоже поставлены в трудные условия. Например, в здании Ленинградского политехнического института, построенном в XIX веке на 4,5 тысячи студентов, обучается в невероятной тесноте 11 тысяч 600 студентов.

Проверка показала, что не все благополучно было и с обучением и воспитанием студентов, которых не приучали критически осмысливать материал, ориентировали на то, чтобы они воспринимали все «на веру». Коммунистическое воспитание студентов осуществлялось стихийно.

Н. И. Подвойский предлагал отказаться от мелких институтов и создавать крупные втузы на 10 и более тысяч студентов; строить специально для них здания с многочисленными лабораториями, благоустроенными студенческими общежитиями; смелее переходить к созданию заводов-втузов, дающих, с одной стороны, прочное базовое инженерное образование, с другой — готовящих инженеров для конкретной отрасли. Каждый технический вуз, считал Н. И. Подвойский, необходимо связать с производством, причем не с любым заводом, а с имеющим опытное, экспериментальное, то есть передовое производство. Студенты должны получить возможность не только заниматься в лабораториях, но и непрерывно, ежегодно проходить практику на заводах на самой новой технике. К их обучению необходимо привлечь лучших профессоров и доцентов, а также инженеров-производственников, рабочих-ударников. Красные студенты должны выйти на работу, писал Н. И. Подвойский, «не только как техники, как единицы, составляющие винтики в сложном механизме», а «прежде всего, общественными работниками, непосредственными командирами народа…». Он выдвинул на одно из первых мест моральный облик красного специалиста, его идейно-политические качества. «Школа не может быть нейтральна, — утверждал Николай Ильич. — Школа должна быть самым острым орудием борьбы рабочего класса… перестройки нашего хозяйства, перестройки нашего быта, перестройки нашей техники, перестройки нашей культуры». Достичь этой цели, сделать школу таковой, по твердому убеждению Н. И. Подвойского, можно лишь в том случае, если будет обеспечен четкий партийный подход в обучении, если в основе работы учебных заведений будет коммунистическое воспитание, формирующее научное мировоззрение. Одной из главных форм коммунистического воспитания студентов и преподавателей должна быть их общественная работа, поскольку новый человек формируется в коллективе и через коллектив.

…Многие оценки и предложения Николая Ильича нашли отражение в постановлении СНК и ЦК ВКП(б) «О работе высших учебных заведений и о руководстве высшей школой», принятом 23 июня 1936 года.


Здоровье Николая Ильича восстанавливалось медленно. По настоянию врачей в середине 1935 года ЦК ВКП(б) предоставил Н. И. Подвойскому годичный отпуск для лечения. На это время ему была назначена пенсия. В мае 1936 года у него произошло кровоизлияние в мозг. Перестала действовать правая рука. Отпуск ему продлили до конца года. По истечении этого срока врачи, обследовав Николая Ильича, вынесли категорическое решение: работать на любых постах и в любом режиме запретить.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Отцы-основатели
Отцы-основатели

Третий том приключенческой саги «Прогрессоры». Осень ледникового периода с ее дождями и холодными ветрами предвещает еще более суровую зиму, а племя Огня только-только готовится приступить к строительству основного жилья. Но все с ног на голову переворачивают нежданные гости, объявившиеся прямо на пороге. Сумеют ли вожди племени перевоспитать чужаков, или основанное ими общество падет под натиском мультикультурной какофонии? Но все, что нас не убивает, делает сильнее, вот и племя Огня после каждой стремительной перипетии только увеличивает свои возможности в противостоянии этому жестокому миру…

Айзек Азимов , Александр Борисович Михайловский , Мария Павловна Згурская , Роберт Альберт Блох , Юлия Викторовна Маркова

Фантастика / Биографии и Мемуары / История / Научная Фантастика / Попаданцы / Образование и наука
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное