Подвойский

Николай осмотрел расположенную рядом комнату репетитора. Он был доволен тем, что контакт с учениками удалось, кажется, установить с первой встречи. К этому времени он уже имел определенные педагогические навыки. Решив стать учителем, а не священником, Николай проявлял теперь постоянный интерес к педагогике. Многие педагогические идеи он уяснил из работ революционных демократов В. Г. Белинского, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова. Ему даже удалось познакомиться с не разрешенными к печати, но ходившими по рукам в списках некоторыми работами украинского философа и педагога Григория Сковороды. Учитель дал ему из личной библиотеки сплошь испещренные подчеркиваниями и пометками работы К. Д. Ушинского «Детский мир», «Родное слово», «Человек как предмет воспитания». Их Николай изучил основательно. Он не раз вместе с учителем обсуждал идеи К. Д. Ушинского о демократизации образования, о деятельной сущности человека, о необходимости воспитывающего обучения. Особую привлекательность прогрессивным педагогическим идеям Ушинского придавало в глазах Николая то обстоятельство, что они звучали в унисон с коренным положением марксизма о решающей роли народных масс в истории. Реализация этих идей, понимал Николай, будет способствовать решению поставленной Марксом и Энгельсом задачи: поднять рабочий класс до положения правящего класса. Нельзя сказать, что в сознании Николая Подвойского сразу сложилась стройная система педагогических взглядов. Но он, по крайней мере, уже твердо знал, что можно с одинаковым успехом учить и кухаркиных и дворянских детей, что обучение должно быть связано с воспитанием, что школа должна поднимать, возвышать человека, развивать личность, что отношения учителя и ученика должны строиться на взаимном уважении и доверии.

В репетиторской комнате на самом видном месте Николай поставил вылепленный из белого гипса бюст Тараса Шевченко. Когда Николай был на месте, комната была открыта и доступна всем хористам. С каждым отстающим в учебе мальчиком он занимался отдельно. Всеми силами старался оживить, скрасить угрюмый монастырский быт хористов. Он поставил перед собой задачу во что бы то ни стало привить им интерес к чтению, к литературе — ничем не заменимому источнику саморазвития и самовоспитания. При первой же возможности Николай, купив на свои деньги билеты, повел детей в театр, где они смотрели комедию Н. В. Гоголя «Ревизор». Ни одному из мальчиков до того в театре бывать не приходилось. Их восторгам не было конца. Спустя некоторое время Николай повел хористов на Болдину гору. Показал скромную, с крестом могилу украинского историка А. М. Марковича. Потом рассадил ребят кружком, сам сел в середину. Мальчишки смотрели на него во все глаза, с нетерпением ожидая, что же расскажет сегодня им Николай Ильич.

— Ну как, пойдем еще в театр? — улыбаясь, спросил Николай.

— Пойдем! Пойдем! Хоть сейчас! — радостно со всех сторон закричали хористы.

— А вы знаете, писатель Николай Васильевич Гоголь бывал в Чернигове. Может, кого-то из чиновников он увидел как раз в нашем городе.

Ребята были удивлены.

— У нас гостил также Александр Сергеевич Пушкин, — продолжал Николай. — Знаете такого? Кто помнит, что он написал?

— Сказку о царе Салтане… Сказку о мертвой царевне, — вразнобой стали называть хористы.

— Правильно! Есть у него еще сказка о попе и его работнике Балде.

Жил-был поп,
толоконный лоб… —

стал читать Николай, отбивая рукой по колену ритм звучного пушкинского стиха. Дети сразу насторожились. Такой сказки о жадном попе они, монастырские мальчики, не знали. Когда отзвучали последние строчки веселой сказки, на мгновение воцарилась тишина.

— Наш эконом, отец Мисаил, такой же жадный, — вдруг сказал один из хористов.

— А его помощник, отец Досифей, еще жаднее, — поддержал другой.

Мальчики рассказали, что монастырские экономы часто устраивают им утренние и вечерние чаепития не то что без сахара, а даже без хлеба. А прежний репетитор за плохие отметки и за провинности частенько «угощал» их тяжелой дубовой линейкой.

— Что же вы не жаловались? — возмутился Николай.

— А кому жаловаться? — спросил один из старших мальчиков.

Сердце Николая сжалось от боли: какой же беспросветной должна представляться жизнь этим маленьким монастырским рабам!

— Кому, кому! — вдруг озорно крикнул Николай. — Ты вон, смотри, какой здоровяк! Давай поборемся!

Николай схватил в обнимку хориста и покатился с ним по траве. Борьба шла с переменным успехом. Хористы как взорвались, повскакали с мест и принялись радостно и усердно валтузить друг друга. Но через несколько минут Николай крикнул:

— Все! Поразмялись, хватит!

Дети собрались около Николая. Глаза их горели. Еще бы! Ведь прежний репетитор лупил за подобное линейкой и правого и виноватого.

Выждав, когда хористы успокоятся, Николай продолжил свой рассказ:

— …Бывал в Чернигове великий композитор Михаил Глинка. Мы кое-что из его хоров с вами разучим. Много басен написал здесь украинский баснописец Глебов. Хотите прочитаю?

Николай прочитал две запомнившиеся ему басни Л. Глебова.