Подзащитный (СИ)

— Мне нравится, как ты держишься, — коснувшись едва зажившими губами её лица, мужчина закрывает глаза и прислушивается к чужому дыханию. Сердце Лив пропустило такт и понеслось в лихой галоп, заставляя рвано выпускать воздух из легких. — Бравируешь… посылаешь меня для проформы… но я вижу, что тебе нравлюсь.

— Эдди, — скулит Оливия, неосознанно сжимая Харди ногами. Мужчина ухмыляется, сверкнув потемневшей радужкой.

— Просто прими этот чертов факт, — утробно рычит он и бесцеремонно впивается в пухлые губы, кусается и настойчиво проталкивает язык в горячий рот.

То ли из-за состояния шока, то ли из-за опьянения, Ливи сдаётся и жадно отвечает на поцелуй, обвивает тело Эдди ногами и сильнее сжимает пальцами его плечи. Наградой за её безрассудство служит хриплый стон. Харди держит её крепче капкана, прижимаясь невыносимо сильно; сквозь ткань блузки Смит, казалось, чувствовала лихое биение сердце в его груди. Он не делал ей больно, лишь обжигал поцелуями её губы и размазывал о них кровь из лопнувшей трещины в уголке своего рта.

Девушка чувствовала вкус железа, жгучесть кофе на его языке и не могла насытиться. Воздуха стало нехватать, но парочка продолжала испытывать друг друга на прочность еще несколько секунд. Эдди задохнулся первым, с влажным звуком он отпустил её губы и отошёл, подобрал одеяло и снова завернулся в него по самую шею. Ливи дышала неровно и с непониманием наблюдала, как он садится напротив, снова перечитывает текст и ставит свою подпись.

— Можешь идти, — не в силах отдышаться, шепчет мужчина и возвращает бумагу адвокату. Какого хрена..? Смит пытается возразить, но ситуация, развивающаяся не по ожидаемому плану, абсолютно выбивает её из колеи. И что же дальше?

Облизывая еще сильнее распухшие губы, Харди забирает свою чашку и уходит обратно в спальню, и наступает тишина. Оливия, пытаясь усмирить ошалевший пульс, запихивает документы в сумку, встает со стула, но уходить не спешит. Комок едкой обиды подступил к горлу. Нужно что-то сделать, что-то сказать, но пелена возбуждения и разочарования застелила глаза, разъедая слизистую. Как Ливи могла это допустить? Этот засранец действует на неё, как удав: гипнотизирует, душит, ломает, выламывает. И бросает после себя лишь опустошенную человеческую оболочку, наполнить которую стоит немалых сил. Стараясь не завыть от расстройства, Смит тихонько уходит из квартиры, оставляя Харди в одиночестве справляться с бурей противоречий и сомнений, происходящей в самых тёмных глубинах его души.

Эдди слышит, как захлопывается дверь, и переворачивается на живот, смотрит на чашку остывающего кофе на тумбочке и думает. Много думает. То, что случилось, не принесло должного удовлетворения. Хотя всё произошло великолепно, Харди ощущал мерзкое послевкусие. Вишню перемололи с кровью, это доставляло тупую боль под ребрами. Она чистая, дикая, и брать её вот так, нечестным боем… неправильно. Или все таки мужчина поступил как надо..? Лишь одно приносило ему некоторое успокоение.

Женская натура устроена по особому… посему Лив вернётся. Выяснить отношения, нахамить, подраться - не важно. Такие как она не терпят к себе отношения из оперы “помурыжит и пошлёт”; Смит обязательно придёт за объяснениями.

Комментарий к Переговоры

Небольшая задержка вызвана плотным графиком. Простите, ребят. Возможны опечатки. (!)

Чисто из любопытства хочу задать вам вопрос. Какой персонаж Тома Харди предстает у вас перед глазами, когда вы читаете эту историю? И какой вы представляете главную героиню? Имена пишите в отзывах, мне правда очень интересно.

Чмок.

========== Заложница ==========

Комментарий к Заложница

Всем зашедшим на огонёк. Пошла жара, как говорится. Дальше - больше.

Спасибо всем за “плюсики” и отзывы на прошлых главах, надеюсь, и эта вам придется по душе.

***

Девушка проснулась поздно, погода за окном совсем не располагала к раннему подъему. Дождь лил как из ведра, небо затянулось угрожающе низкими грязными облаками, ветра с океана рвали с петель вывески и заставляли дрожать светофорные стойки. Ливи устало потянулась, спихивая одеяло к изножью; мышцы не хотели подчиняться, приносили тяжесть и боль. Обещающее быть насыщенным утро превратилось в ленивый полдень, приправленный гундением телевизора и чашкой горячего шоколада. Шаркая подошвами пушистых тапочек, девушка слонялась по квартире и приводила себя в божеский вид. Ощущалось нестерпимое эмоциональное похмелье, губы тоскливо ныли, в голове стоял образ полуобнаженного мужчины, тесно прижимающегося к чувственной женской груди. Оливия не хотела думать об Эдди, но думала, ненавидела себя за то, что за какие-то часы успела по нему соскучиться. То, как он с ней поступил, казалось, было совершенно неважно, как будто Смит забыла о том, что у неё есть женское достоинство. Пора было признать, что Харди действительно был желанным для неё, и это желание укреплялось чистой невинной симпатией, какая обычно присуща влюбленным в старшеклассников девчушкам.