Подземелье призраков Аккермана

А потом... Потом глаза ее, вдруг вернувшие себе всю четкость зрения от увиденного, неожиданно уперлись в одну точку. Это была вывеска «Литературное кафе “Обоз”». А на стене, под вывеской, была огромная, яркая, красочная афиша — «Стихи Зелены Шор. Современные революционные стихи читает автор. Вечер красной поэзии. Только в «Обозе» самая эпатажная поэтесса века — Зелена Шор!» И дата — завтрашний вечер.

Таня застыла на месте как вкопанная, и звезды вместе с коньяком вылетели из ее головы. Зелена Шор... Вечер Зелены Шор... Она почувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Значит, Зелена Шор приехала из Киева в Одессу, хоть и на один вечер... Значит, она приехала не одна.

Таня задохнулась, закашлялась, мгновенно протрезвела от выпитого и бегом помчалась в свой Каретный переулок, который был расположен совсем близко, чтобы там закрыться от этого страшного мира и постараться забыть обо всем.

Утро, плавно перешедшее в день, подарило ей мучительную головную боль, разбитость во всем теле и мысли, от которых ей хотелось залезть под стол. Все еще не понимая, явью или сном была привидевшаяся ей афиша, Таня вдруг возомнила, что должна пойти туда. Чтобы увидеть эту женщину — хотя бы одним глазком.

Мысль со всех сторон была совершенно безумной. Что могла дать ей эта встреча, кроме новой боли? Ведь встреча с Володей лицом к лицу просто могла ее убить! Таня прекрасно понимала это, но тем не менее мучилась — нечто необъяснимое влекло ее в подвал.

Она дошла до абсурда. Днем вышла из дома и пошла на Кузнечную, чтобы убедиться в существовании афиши. Да, она была на месте, значит, не привиделась ей. Мучаясь, словно с нее заживо сдирают кожу, Таня вернулась домой.

Поздно вечером, около 10 часов, когда поезд, увози­вший на фронт полк Мишки Япончика, только-только отошел от перрона одесского вокзала, Таня переступила порог литературного кафе «Обоз».

Поэтический вечер был в самом разгаре. Таня разглядела высокую, худую, очень коротко стриженную женщину, которая с возвышения заунывным голосом читала стихи. Смысл слов она не могла разобрать, как ни старалась. Все вокруг пили, курили, орали, хлопали, создавая ту самую какофонию звука, которую она уже здесь слышала.

— Эй, рад вас видеть! — хлопнул ее по плечу коренастый брюнет, тот самый, с которым Таня разговаривала в первый раз. — Здорово, что вы опять при­шли! Сегодня редкий вечер! Зелена приехала из Киева буквально на несколько дней — проводить брата на фронт. И вот согласилась почитать нам.

— Проводить брата на фронт? — машинально повторила Таня, а потом вдруг вспомнила, что Моня Шор уехал на фронт вместе с Японцем. Она видела Моню на вчерашнем банкете в консерватории. Не­ужели эта женщина тоже была там? И Володя? И она была там с Володей?

У Тани потемнело в глазах. Но брюнет уже тащил ее за руку к сцене, приговаривая:

— Идемте, познакомлю вас с Зеленой. Вы знаете, что наша Зелена вышла замуж?

Отказываться было поздно, и Таня покорилась судьбе, решив встретить ее лицом к лицу. А потому пошла за брюнетом, с гордостью отчаяния уверенно распрямив плечи.

— Эй, Зелена! — Брюнет схватил за руку стриженую девушку, уже спустившуюся с эстрады, — Хочу тебя кое с кем познакомиться. А где твой муж?

— Привет. — Голос Зелены был хриплый, какой-то растянутый, что для мужчин должно было звучать невероятно сексуально. Она равнодушно смотрела на Таню и вблизи оказалась гораздо красивей, чем при первом беглом взгляде. Таня почувствовала дурноту. Руки ее дрожали, у нее болело все тело, а воздуха не хватало так сильно, что она начала задыхаться.

— Зелена, покажи своего мужа! — начал канючить брюнет. — Кто этот псих, что решил на тебе жениться!

— Да ради бога! — Зелена повела плечами, засмеялась и крикнула в толпу: — Володя, иди сюда! Володя! Тут люди хотят тебя видеть!

Таня вцепилась в плечо брюнета, чтобы не упасть. Зелена это заметила.

— Эй, твоей подружке плохо, что ли? Да у нее синее лицо!

К ним приближался невысокий коренастый бородач с широкими плечами. Борода у него была такой длинной, что спускалась на грудь.

— Познакомьтесь, — Зелена обняла бородача, — это мой муж, Володя Зингер-Шор.

Этого Таня уже не смогла выдержать и, охнув, рухнула вниз, погрузившись в сплошную, молчащую темноту.

— Не понимаю, — Зелена расхаживала по комнате широкими, почти мужскими шагами, — не понимаю, кому понадобился этот дурацкий розыгрыш! Кто мог так жестоко над тобой пошутить?

Это была комната за пределами общего зала кафе, нечто вроде отдельного кабинета. Там стоял широкий, обитый клеенкой диван. Туда и перенесли Таню. Обморок ее наделал немало шума, но Зелена Шор с самым решительным видом отбила Таню от любопытных зевак.

Теперь Таня лежала на диване. На лбу ее зачем-то был платок, смоченный уксусом (хотя никакого жара у нее не было), а в руках — стакан сельтерской воды.

Очнувшись, она залилась слезами и, заламывая руки, чуть не опрокинув стакан, вывалила на Зелену Шор содержимое полученного письма. Оно привело Зелену в ужас.