Подземелье ведьм

— Я тоже с вами пойду, — сказал Сеня.

— Я тебя не возьму, — сказал я.

— А я спрошусь у тети Иры. Мне уже девять лет. Когда рыбой вас корми — тут я нужен. А как в Аркадию — меня не берут. Я все равно пойду.

— А ты что умеешь? — спросила Ирка деловито.

— Не знаешь, что ли? Я же земноводное. Я могу под водой жить.

Ирка немного подумала и потом сказала, обернувшись к ползуну:

— Он нам будет нужен.

— Он нам нужен, — сказал ползун.

— Спасибо, — обрадовался Сеня.

Но мне его не хотелось брать. Он еще мальчишка и слишком смелый. Мальчишки очень легко погибают — тем более в этом чертовом мире. Но кто меня будет слушать? Меня никто не боится.

Ночь была теплая, безветренная, комаров немного. Все, кроме отца Николая, улеглись спать снаружи. Ползун во сне дергался, разворачивался и снова сворачивался в кольцо. Ирка спала, устроив голову у меня на груди, в углублении, где грудь встречается с плечом. Она дышала тихо-тихо и не ворочалась.

Я не выспался, потому что боялся заснуть, неосторожно повернуться и разбудить Ирку.

Мы быстро собрались, но выйти сразу не удалось — над лесом низко и настойчиво кружил вертолет. Ирка решила, что ее заметили в питомнике.

Когда вертолет улетел, мы пошли по тропинке, которая через два часа вывела нас на просеку. Вдоль просеки когда-то стояли металлические конструкции; Ирка объяснила, что башни соединялись проводами, по которым передавалось электричество. Но теперь провода порвались, ажурные вышки покосились и некоторые упали.

Я старался не спешить — я не хотел, чтобы Ирка уставала. Но она шла легко. Мой малыш тоже не подводил нас. А ползун, если уставал ползти, подтягивал хвост к голове и катился, собравшись в кольцо.

Мы шли по просеке, а потом по другой, более широкой, до середины дня. Там, где лес кончился, мы остановились на привал, поели, немного вздремнули, потому что Ирка сказала, что нас должны встретить. Но никто нас не встретил. Ближе к вечеру, когда жара немного спала, мы пошли дальше сами. Я уже разуверился в том, что Маркиза пришлет кого-нибудь за нами, но перед закатом мы увидели на лесной дороге телегу, запряженную парой лошадей. Возле нее стояли двое мужчин, одетых бедно, но удобно. Они не были вооружены.

Эти люди сказали, что первых встречавших задержали милиционеры.

Потом мы пошли за ними. Ползун устал больше других, и Ирка хотела, чтобы ему позволили ехать в телеге, но мужчина, который управлял лошадьми, сказал, что лошади боятся, пускай ползун идет сзади. Я подумал, что он в первый раз видит ползуна, боится его, но из гордости не позволяет себе показать страх или отвращение.

Ползун это понимал и сказал, что и не хотел бы ехать в телеге, потому что его укачивает.

Я шел за телегой и думал, как жаль, что на кондитерской фабрике Ирка ничего не рассказала мне о ползунах. Ведь она нарочно попала туда, чтобы спасать ползунов.

Мужчины с телегой довели нас до заброшенной избушки на краю леса. Там мы переночевали. Малыш поранил ногу, Ирка перевязала его, он хромал, и к утру нога распухла. Она болела, но Сеня терпел.

Наутро к избушке подъехал старый крытый грузовик, словно спеленутый проволокой, чтобы не рассыпался.

На нем мы ехали до самого вечера — устали больше, чем если бы шли пешком, у грузовика, по-моему, вообще не было рессор.

Уже стемнело, когда грузовик затормозил в бывшем городе, у двухэтажного кирпичного дома. В доме были большие комнаты, в них стояли маленькие столы и рядом с ними скамейки — за каждым столом могли сидеть два небольших человека. Ирка объяснила, что раньше здесь была школа — здесь детей учили считать и писать. Все улеглись спать, а я воспользовался тем, что еще не стемнело, поднялся на второй этаж и на полу в одном из классов увидел шар, на котором были нарисованы желтые, зеленые и голубые пятна. Я вертел шар в руке и начал читать надписи. И тогда только догадался, что это — маленькая модель Земли.

Ирке не спалось, она поднялась ко мне, и когда я показал ей шар, она сказала, что он называется глобус.

— Когда мы их выгоним, — сказал я, — мы сделает много школ для детей, и в каждой будет глобус, чтобы дети знали правду про свою Землю.

— Ты веришь, что мы выгоним спонсоров?

— Это не женское дело, — пошутил я. — Но я тебе обещаю, что я это сделаю. И довольно скоро.

— Я знаю. Мы должны добраться до инспекции, которая прилетит из какого-то важного центра, и сказать им правду, правильно?

— Правильно.

— И спонсорам станет так стыдно, что они улетят?

— Не знаю. Но должны же быть на свете какие-то правила. Ведь если они летают между звезд, у них есть какой-то порядок.

— Посмотрим, — сказала Ирка.

На следующее утро к нам пришел милиционер. Я даже испугался, когда открыл глаза и увидел милиционера, стоящего посреди комнаты.

Милиционер снял кепи, и я узнал худенького, морщинистого Хенрика. Я обрадовался ему.

Хенрик пожал мне руку и сказал, что я выгляжу молодцом. Он уже знает о том, что меня хотели убить в питомнике, но я убежал.

— Мы довольны тобой, — сказал он. Его голос звучал покровительственно.