Подземелья Лондона

Финн вдруг подумал, что женская голова принадлежала матери Клары. Скорее всего, так. Томми говорил, что голова Сары Райт исчезла, и Финн догадывался, что убил и изуродовал несчастную Шедвелл — злодей, который доставил в этот самый дом и Клару! Глаза женщины задвигались, поворачиваясь за сомкнутыми веками, а потом послышался печальный звук, что-то между вздохом и стоном. Потом она моргнула и уставилась на Финна, который в ужасе отвернулся. Пожалуй, ничего более жуткого ему видеть не доводилось.

— Они живые, видишь, — сказал Бомонт, — хотя они только головы. Это жабы делают такое и зеленая кровь, которая тоже из жаб. Время от времени одна из них произносит что-нибудь, и можно даже разобрать слова, если подойти очень близко, но это ничего не значит. Мне говорили, что есть и третья голова — в свинцовом ящике, который стоит вон там; его откроют нынче вечером, чтобы поставить голову на слой жаб. Она мертва уже очень давно, хотя может же соленая свинина стоять в бочке сто лет.

Карлик взял кусок резинового шланга, тянувшийся от медной панели, усеянной циферблатами и кранами, и надел его на носик похожего крана, вмонтированного в боковину тюрьмы Нарбондо. Повернул рукоять — и Финн услышал бульканье жидкости, лившейся в металлический ящик на полу.

— Они могут оставаться такими довольно долго, — продолжил Бомонт, — мозги у них работают за счет грибной крови. Мистер Клингхаймер тоже заливает ее в себя, ну, так говорят, и живет много дольше своего земного срока. Мистер Клингхаймер богат, как Кризис — ну, тот греческий парень.

— Великое чудо! — выдохнул Финн. — Хотя головы были бы счастливее, будь у них тела.

— Мистеру Клингхаймеру нужен их мозг, а не тело. С мозгом грубо нельзя, понимаешь. А как это ты уехал с доктором? — карлик мотнул головой в сторону ящика Нарбондо.

Лгать было без пользы, и потому Финн сказал правду:

— Ждал за воротами и забрался внутрь, когда фургон въезжал.

— А зачем? Ты не воришка, — Бомонт пристально посмотрел на Финна. — У тебя честное лицо.

Финн взглянул в глаза стоявшему перед ним бородатому уродливому человечку и не нашел в них ни потаенной злобы, ни хитрости.

— Девушку, которую я знаю, похитили на ферме «Грядущее», в Айлсфорде, — отважно сказал Финн. — Я приехал забрать ее, если она в этом доме. А еще злодеи убили ее мать. Я уверен, что вон и той миске находится ее голова, — парнишка мотнул головой, показывая.

Бомонт заметно помрачнел.

— Слепая девушка, да? — спросил он. — Та, что утром приехала с этим негодяем Шедвеллом?

— Да, сэр, — ответил Финн, и сердце его забилось. — Не кто иной, как Шедвелл, убил ее мать. Так вы видели Клару, да?

— Ага. Я видел эту девушку, а она меня не видела, но тут никакого неуважения, не подумай. Ей не следует быть тут. Ты пришел в страшный дом, Финн. В нем есть вещи, от которых выворачивает наизнанку, — карлик показал для наглядности на булькающие тазы. — Эти двое не всегда были головами, как ты уже понял. Их освободили от тел. А моя участь теперь сохранять их живыми, так сказать, что очень по-христиански.

Финн кивнул. Несмотря на странную манеру изъясняться, Бомонт говорил по делу. И смысла в его словах было побольше, нежели в речах иных ораторов.

— А где держат Клару? Вы знаете?

— Ага, на четвертом этаже. Я живу на чердаке, над нею. Видел человека, что запирал ее, вторая дверь от лестницы.

— Мы сможем отпереть эту дверь?

— Сможем, юный сэр, если никого не будет поблизости. Хотя в доме мистера Клингхаймера это исключительно редко случается: все коридоры проверяют день и ночь напролет, четыре часа один ходит, а на следующие четыре его сменяет другой. Я уже свои два дня отходил, когда был мой черед, но меня очень скоро поставили сюда, на это дело с головами, потому что я кое-что умею и знаю про жаб. Короче говоря, Финн, если тебя заметят, то ты все равно что мертвый. Мистер Клингхаймер такой приятный на вид мужчина, но там внутри, под кожей, живет сущее чудовище, так что не обманывайся.

— Он же главный, да, этот мистер Клингхаймер?

Бомонт кивнул.

— А если я захочу выйти отсюда? Как мне это сделать?

— Так же, как вошел. Может, есть и другие способы, но только когда ты знаешь, где ключ. Каждая дверь запирается, видишь ли.

— А вы знаете, где ключи?

— Бомонт смотрит в оба, когда дело касается не его обязанностей, выискивает свой главный шанс, можно сказать. Но то, что он знает, он держит под своей шапкой, пока не понадобится. Помни это. Я живу наверху, как уже сказал, а окнами в сад за домом. Дверь свою запирать не буду, пока ты здесь, но если тебя поймают, ты меня не знаешь — или нам конец обоим.

В этот момент зазвенел звонок, и Бомонт, схватив Финна за руку, потащил его за дверь — похоже, что в кладовую, где было полно корзин и тюков, наставленных штабелями, мешков с мукой, ящиков с вином — дюжина мест, где спрятаться. Комнату освещали электрические лампы, свисавшие с потолка на шнурах. Мгновение — и карлик исчез без единого слова.

Напряженно вслушиваясь, Финн различил голос, говоривший: