Подземелья Лондона

Один из этих домов он отлично помнил, поскольку тот принадлежал самому доктору Игнасио Нарбондо и Бомонт провел в его стенах изрядное количество недель, если сложить все дни в Лондоне вместе. А еще он провел некоторое количество времени под ним, ибо дом был снабжен скрытыми подвальными переходами, которые вели под город и вдоль реки, — благодаря им можно было скрыться в потайном убежище на крайний случай или незаметно проскользнуть наружу либо внутрь. Нарбондо, человек скрытный, вовлеченный во множество преступных затей, владел несколькими зданиями в самом Лондоне и в его окрестностях — два из них были полностью отданы под притоны — и перебирался по тайным ходам из одного в другой, так что его видели выглядывающим из окон, словно Крошка Бо Пип[29], везде и нигде, но никогда — на улице.

Этот дом мог бы стать уютным пристанищем для человека вроде Бомонта, если бы ему пришлось спешно покинуть мистера Клингхаймера: достаточно большой, чтобы никто не заметил свечей или ламп, зажженных в укромных уголках, и даже заметив, скорее всего наплевал бы. Два крюка на концах двухдюймового троса сгодятся, чтобы перелезть через стену, нижний крюк поможет втащить следом корзинку со съестным.

Тут карлик замедлил шаг, разглядев, что створки ворот на задах бывшего дома Нарбондо приоткрыты на несколько дюймов. Изнутри доносился шум усердно работающих мастеровых, а потом ворота распахнулись, и два мула вывезли телегу с низкими бортами. Бомонт резко остановился и метнулся с глаз долой за угол стены. Он знал кучера — его звали Уилсон, он работал на мистера Клингхаймера и не далее как вчера уходил под землю на поиски какого-то человека. Это он нашел кусок газеты, чем, по всей видимости, спас большинство обслуги мистера Клингхаймера от гнева их нанимателя. И работы в доме Нарбондо начаты по указанию мистера Клингхаймера, без сомнения. Укатившая телега была нагружена землей и камнями, а ехала она к провалу — явно вклад в ремонт набережной и сокрытие следов: занято у Петра, чтобы расплатиться с Павлом.

Ворота оставались открытыми, и Бомонт отправился к ним, поглядывая по сторонам, чтобы понять, что к чему: раскопки, вот что — очень похоже на шахту. Она уходила в грунт под углом куда-то под дом — изрядная дыра, достаточно большая, чтобы фургон вошел в нее целиком. Ближний к воротам угол здания был укреплен прочными балками, и еще больше балок и досок были сложены аккуратными штабелями поблизости, а за ними высилась пирамида тесаного камня. По трем сторонам шахты имелись зачатки фундамента — вероятно, вскоре вход в тоннель окажется внутри новенькой будки привратника. Все создавалось основательно, на годы, если не на века.

Из тоннеля вышел человек, пересек двор и принялся затворять ворота. Бомонт покосился на него и пошел своей дорогой, не оборачиваясь, абсолютно уверенный, что прежде не видел этого малого и не будет узнан.

«Что ты затеваешь, старый хрен?» — беззвучно спрашивал он, обращаясь к воображаемому мистеру Клингхаймеру, а затем, отчаявшись, задал вопрос вслух, и вероятный ответ мигом пришел на ум: Клингхаймер собирается устроить в брошенной усадьбе Нарбондо склад, где будет хранить все, что найдет внизу. В Динс-корт попадать труднее, а Хампстед-хит слишком далеко. Но вот тут, в броске камня от дома самого Клингхаймера, негодяй может заниматься своим вонючим бизнесом, укрывшись за высокими стенами, — лучше не придумать! Когда Бомонт служил у Нарбондо, ни один из ходов под домом не обеспечивал доступа в нижние пределы. Что-то должно было открыть путь туда — наверное, обрушение собора или взрыв, образовавший гигантскую трещину в полу.

Неужели этот пес Клингхаймер собирается закрыть остальные двери? Запрет ли он тут Бомонта, полноправного властителя нижнего мира, того самого, кто провел Клингхаймера к жабьему лесу, поработившему Нарбондо? Карлику вдруг показалось, что он продал свое первородство за пригоршню червонцев — раскрыл подонку тайну отца из-за собственных жадности и глупости и навлек на себя вечный позор. Внезапно разъярившись, Бомонт стиснул кулак и ударил себя по лбу достаточно сильно, чтобы шапка свалилась, хотя на шее ее удержал ремешок, на котором она и повисла. Он порывался было сорвать ее и растоптать, но все же слишком любил свой головной убор для подобной экзекуции. К тому же это не шапка обманула его. Обманул его Клингхаймер, или, по крайней мере, направил события таким чередом, чтобы это случилось.