Подземка

Некоторое время я была очень зла. Как говорила раньше, стала раздражительней. К тому же узнала, что преступники, выходит, — «Аум Синрикё». Но сейчас, если честно, я даже не злюсь, просто не хочется об этом вспоминать. В больнице и уже после выписки, дома, мне хотелось узнать, что случилось, и я, не отрываясь, смотрела телевизионные новости. Сейчас мне все опротивело. Кадры зариновой атаки даже видеть не хочу. А начинаются новости на эту тему — переключаю канал. Злость по отношению к нелепым вещам — отвратительна. Если задуматься о жертвах и пострадавших. У меня по-прежнему сжимается в груди, когда приходится сталкиваться с такой информацией. Не дай бог, чтобы такое повторилось.

Из сообщений СМИ об «Аум Синрикё» я постепенно узнала, откуда они взялись, — и поняла, что с ними нельзя иметь ничего общего. Как минимум я перестала орать в экран телевизора. У них совсем другая логика, другое мышление. Они совершали поступок, веря в то, что делают. И не собираются как-то соответствовать нам. Они не стоят в одной с нами плоскости. Они — люди другого измерения. Подумаешь так — и ярая злость постепенно угасает.

Из всех вопросов больше всего не люблю вопрос «об осложнениях». Я в порядке — и в подтверждение этого я так живу. Говорят, с медицинской точки зрения проблем нет. Человечество впервые столкнулось с подобным опытом, поэтому, естественно, некоторое беспокойство есть. Но когда об этом начинают расспрашивать… нет, я против. Хотя если задуматься, ненависть к расспросам об осложнениях сама по себе в некотором роде — осложнение. Внутри меня живет желание все, что там произошло, изолировать как предмет иного измерения. Куда-нибудь спрятать. И если можно — подальше от планеты Земля…

Случись это спустя полгода после происшествия, я, пожалуй, отказалась бы от интервью. Однако согласившись, я многое передумала, и поняла, что с тех пор не была на месте происшествия. 3-й квартал Хонго — одно из моих любимых мест, но больше я туда ни ногой. Не то чтобы страшно… Просто я так решила.

Первая мысль — ядовитый газ.

Значит, или зарин, или циан[53].

Доцент Тоору Сайто (врач Центра «скорой помощи» медицинского факультета университета Тохо, 1948 г. р.)

Врач Сайто работает в Центре «скорой помощи» больницы Оомори при университете Тохо двадцать лет, с момента основания самого центра, настоящий профессионал. В Центре «скорой помощи» моментально определяют шансы на выживание доставленного на грани жизни и смерти пациента. Долго думать, что с ним делать, времени нет. Важную роль играют энциклопедические познания и интуиция. Разумеется, за спиной врача — немалый и разнообразный практический опыт.

Как человек такой профессии, говорит он отчетливо и очень доходчиво. Умеет уговаривать. Благодаря ему мы узнали много интересного. Смотрим на него и раз за разом думаем: насколько у него непростая работа. Напряженный день, минимум свободного времени на то, чтобы сбросить напряжение. Мы благодарны за то, что д-р Сайто выкроил время для нашего интервью. Ниже мы приведем интервью одного тяжелобольного, проходившего лечение под началом д-ра Сайто, — Хиросигэ Сугадзаки.

Моя специализация — кардиолог, поэтому ко мне попадают пациенты с инфарктами и сердечной недостаточностью. В этом центре трудятся ветераны разных отделений больницы: представители двух отделений терапии, двух отделений хирургии, кардио— и нейрохирургии, а также наркологи. У всех опыт от пяти до пятнадцати лет. Двадцать врачей работают посменно бригадами круглые сутки.

Накануне происшествия у меня было дежурство. В тот день я выполнял обязанности главного дежурного врача. Время воскресного дежурства — с девяти утра до девяти утра понедельника. Но, даже находясь на дежурстве, в дневное время я принимаю пациентов в Центре «скорой помощи».